— Там наверху, еще одна дохлая матка. Если кто из администрации захочет прибрать ее к рукам, скажи что я приду и разнесу все оставшееся. Прям так и скажи. — из уголка ее рта, побежала струйка крови. Она закашлялась. — Не подведи меня. И эта тоже моя. Она мелкая, но оказалась сильной.

— Нет! — твердо глядя в глаза Хельги просипел я. — Эта моя…

— Да ты обнаглел малыш. Совсем страх потерял? Это ведь я ее убила.

— Это моя дочь. — сказал я прокашлявшись. — Ее никто не получит. Она останется здесь. Или я ее сожгу. Но никто не разберет ее на органы.

— Даже и не знаю что сказать, либо ты псих, либо решил подзаработать, хотя все равно псих.

— Я должен ее сжечь.

— Сама не пойму, и чем ты мне нравишься? — протянула она. — В ней ведь миллионов сорок. И она меня практически убила.

— Да. Она чуть окончательно тебя не убила. Я слышал ее мысли.

— Малыш, ты меня удивляешь. — Она нахмурилась. — И не врешь ведь. — она поморщилась. — Ладно. Когда вернусь, разберемся. А теперь тебе нужно Кое-что для меня сделать.

— Что, сделать? — спросил я, глядя ей в глаза. Я сейчас думал о том, что хочу ее убить. Пускай она потом воскреснет, но именно сейчас мне хочется что-то с ней сделать.

— Добей меня, пожалуйста. — я чуть не раскрыл рот от удивления. — Сама я с этим не справлюсь. Да и грех. Никогда не любила так заканчивать. А тебе я почему-то верю.

— У меня… нет оружия. — пробормотал я. Меня трясло крупной дрожью.

— Возьми кусок стекла, бестолочь. А я пока отключу защиту и аптечки. — Она снова закашлялась.

Я огляделся. Прямо у меня под ногами лежал острый кусок стекла. Я наклонился и подобрал его. Затем, приблизившись к Хельге я склонился над ней.

— Ну давай, рыцарь, режь. — Она смотрела на меня своими спокойными глазами. — Не жди, мне больно. Я устала. Добей меня.

Она просила, но голос ее был твердым и спокойным. Если бы не хриплое дыхание и пузырящаяся кровь, я бы подумал что она притворяется.

— Я не могу. — пробормотал я.

— Можешь. Ты ведь сказал что я твою дочь убила. Я слышала что ты сказал. Не знаю что у тебя на уме, но ты не врал. — Она перехватила мою руку с зажатым стеклом и приставила к своей шее. — Ну, давай.

— Давай. — повторила она настойчивее, видя что я мешкаю. — Давай, мать твою!

Я судорожно выдохнув навалился на осколок, вгоняя его в тонкую девичью шею. Хельга коротко захрипела, но тут же замолчала. Видимо смогла взять себя в руки. Она умирала, и при этом твердо и уверенно смотрела на меня. Ее лицо было спокойным и почти умиротворенным, а взгляд гипнотизировал.