- Жутенькую перспективу вы нарисовали нам и нашему грядущему потомству на этой планете, господин майор! - наконец выдавил тот из себя, когда вновь обрел способность говорить. - Я знал, что вы большой негодяй, но не подозревал, что вы законченный подлец!

   - Расслабься, капитан! - презрительно выплюнул ему в лицо Плетнев. - Неужели ты так и не понял, что я специально провоцировал тебя? Мне нужно было проверить твою реакцию на это гнусное предложение шримпов. Теперь я могу быть спокоен в отношении тебя и твердо знаю, что ты не предашь.

   Неверов недоверчиво посмотрел на майора.

   - Так все то, что вы мне здесь наговорили, было всего лишь проверкой на вшивость? - наконец произнес он.

   - Все до единого слова! - насмешливо произнес Плетнев. - Скажем так, я проверял твою склонность к колоборацианизму.

   Неверов по-прежнему испытующе глядел на него.

   - А ведь я был близок к тому, чтобы свернуть вам шею, господин майор! - наконец выдавил он из себя.

   - Я знаю! - Плетнев спокойно кивнул, при этом на его лице не дрогнул ни один мускул. - Отправляйся спать, капитан! Завтра нам с тобой предстоит куча дел, мы начнем укреплять здание супермаркета.

   - Спокойной ночи, господин майор! - Неверов поднялся из-за стола.

   - Спокойной ночи, капитан! - небрежно кивнул ему Плетнев и склонился над картой местности.

   Ночь прошла спокойно. А наутро капитан Неверов не проснулся.

   Это произошло по той причине, что он был мертв. На лице капитана застыло выражение невыносимой муки. Его широко открытый рот был сплошь заткан внутри отвратительной, серой паутиной. Там в ее глубине копошилось какое-то отвратительное существо.

  - 54 -

   Рыков сдержал слово и не отправил своих пленников на скотобойню. Он держал их чисто для собственного удовольствия, регулярно появляясь в камере для того чтобы всласть поизмываться над ними. Иногда он заглядывал по два-три раза за день.

   Вадику доставалось больше всех. На его коже, которую Рыков использовал в качестве "холста" для своих художеств, практически не осталось живого места. Порезы, наносимые им, были неглубокими, но крайне замысловатыми и в силу этого очень болезненными. Кроме того, лезвия ножа, служившего "кистью" для негодяя, было очень тонким и острым, из-за чего края многочисленных ран выворачивались наружу, никак не хотели заживать и постоянно кровили.

   Из-за многочисленных повязок, на теле и конечностях, пропитанных бурой засохшей кровью, Вадик теперь здорово походил на мумию.

   Впрочем, смерть от потери крови могучему спецназовцу не грозила, но его крайне угнетало содержание похабных надписей и скабрезных рисунков, которыми было испещрено все его тело. Рыков отрывался на нем, как мог. Его извращенная фантазия, казалось, была неистощима на создание все новых и новых гадких шедевров. Она беспрестанно фонтанировала, подсказывая своему обладателю все новые темы и образы.