Наконец они достигли сердца лабиринта – нервного центра «СТРАХОВОЙ КОМПАНИИ».

Сначала Хант ощутил запах – знакомую вонь гнилых овощей. Вонь исходила от вделанной в стену дверцы красного дерева – маленькой, словно для ребенка или для того карлика, что охранял вход. Мгновение поколебавшись, Хант взялся за плоскую металлическую ручку и толкнул дверь. Она отворилась; он наклонился и заглянул внутрь.

От разноцветия красок зарябило в глазах. Интерьер здесь вовсе не походил на унылую серо-коричневую гамму остальных помещений «офиса». Стены комнаты, от пола до потолка, покрывали красочные реалистичные фрески, и многие сцены, изображенные на них, Хант узнал. Сцены величайших событий в истории человечества. Вот египетские рабы возводят пирамиды, вот Цезарь восходит на престол, вот Колумб восклицает: «Земля! Земля!»…

События, застрахованные «СТРАХОВОЙ КОМПАНИЕЙ».

Взглянув в середину комнаты, Хант сразу забыл о фресках.

Дверной проем был мал, зато комната за ним довольно велика – не как «приемная», однако все же размером с солидный банкетный зал. И совершенно пуста, если не считать неглубокой ямы в середине, огороженной миниатюрным барьером меньше фута высотой. Там, в яме, за барьером, и находился тот – или то – кого, видимо, следовало считать директором «СТРАХОВОЙ КОМПАНИИ». Сердце, мозг, движущая сила.

Бесформенное создание из земли и песка, живой разумный вихрь, он извивался и кружился в своем логове, разинув черную пасть в беззвучном крике. Вонь вокруг него была ощутима почти физически; сам воздух казался измененным – густым и сладковатым, словно сахарная вата. От этого существа исходила такая злая сила, такая мощная негативная энергия, что Хант понял: распахнутый в молчаливом крике рот будет преследовать его в кошмарах до самого смертного дня.

Как могла эта запредельная тварь, бесконечно чуждая всему живому, создать… страховую компанию? Разработать условия и правила, изобрести понятия страхового риска и страхового случая, установить порядок и размер ежемесячных выплат?

Тем временем фрески на стенах «поплыли» и начали меняться, превратились в сцены настоящего – отчет в реальном времени о работе страховых агентов и о действиях клиентов по всему свету. Сердце Ханта пропустило такт, когда в правом нижнем углу он заметил Стейси и Лилли: вон они, жмутся друг к дружке на диване в гостиной, боятся выйти за дверь.

Будь он похрабрее – или происходи это все в кино, – Хант выхватил бы нож, прополз сквозь дверь и бросился на врага. Но это не кино, и никогда еще он не ощущал в себе такого дефицита храбрости. Как справиться с тварью за красной дверью, он даже не представлял; и потому тихо прикрыл дверь и, не сказав друзьям ни слова, двинулся дальше.