– Товарищ генерал, капитан Соболев, – поправил его Кузьмин.
– Нет, я не оговорился. Сегодня вам всем присвоены внеочередные воинские звания, а чтобы вы не думали, что майор Соболев будет отдуваться за вас в одиночку, я подготовил каждому из вас своё отдельное задание, – и генерал положил перед Кузьминым и Добрыниным два запечатанных конверта, на которых стоял штамп «Совершенно секретно».
– А сегодня разрешаю немного расслабиться и развлечься. Только не забывайте, что вы всё время находитесь под наблюдением, и операция «Артефакт» ещё не закончена…
* * *
– Ночью, наверное, подморозит, – сказал Томилин, задумчиво глядя во внутренний двор усадьбы через окно библиотеки. – Надоела такая погода, не поймёшь ничего, осень сейчас или зима.
– А тебе что, хочется помёрзнуть?
– Да нет, это я так, к слову сказал. Почему-то детство сейчас своё вспомнил. Помню, в школьные годы мы с ребятами со двора в это время всегда каток заливали, а потом на этом льду всю зиму хоккейные баталии устраивали. Хорошее было время…
– А сейчас?
– А что сейчас? – переспросил Николай, поворачиваясь к сидящему в кресле-каталке Алексею. – Сейчас времена другие, все хотят жить на всём готовом, каждому подавай всё сразу и сейчас. Попробуй, заставь какого-нибудь пацана каток залить во дворе и с самодельной клюшкой на поле выйти, друзья засмеют. А у нас тогда это было в порядке вещей. Ладно, время уже позднее, пора готовиться ко сну.
– Постой, Коля, не спеши. Мне прошлой ночью сон приснился один, я бы сказал даже, вещий сон. Я весь день сегодня о нём думал, к чему бы это, и только сейчас, когда ты о морозе заговорил, понял. В дорогу нам с тобой пора собираться.
– В какую ещё дорогу? На твоей инвалидной коляске? На ней, брат, далеко не уедешь.
– А кто тебе сказал, что я собираюсь ехать на ней? Я собираюсь отправиться в путь на своих двоих.
После этих слов Алексей-старик спокойно, как ни в чём не бывало, поднялся с коляски и подошёл вплотную к Томилину.
– Есть серьёзный разговор, Николай, и я бы не хотел откладывать его до утра. Дело в том, что у меня осталось совсем мало времени.
– И давно ты можешь стоять на ногах? – в свою очередь поинтересовался Томилин, словно не слыша его последней фразы.
– Ах, это ты об этом? Нет, я только сейчас почувствовал, что могу встать и ходить. Что, не веришь? Напрасно. Я в последнее время был всё время с тобой откровенен, а вот ты со мной нет. Думаешь, я не знаю, что твоё начальство ежедневно настаивает на продолжении вашей операции, а ты каждый день кормишь их обещаниями, ссылаясь на мою немощность?