– Это всё? – поинтересовался Томилин, когда Владимир закончил.

– Нет. Когда вас с Фантомом привезли в Москву, из Питера пришли документы, касающиеся расследования убийства прапрадеда Бурмистрова в Архангельске. Ознакомившись с документом, мы упросили Субботина, чтобы он отправил нас в командировку покопаться там в местном архиве в надежде отыскать ещё какие-нибудь зацепки, способные пролить свет на прошлое семейства Бурмистровых. Правда, из этой затеи ничего не вышло за исключением того, что в одной из церковных книг мы нашли портрет предполагаемого убийцы прапрадеда Алексея Павловича. Его ксерокопию мы передали Субботину. Потом, когда выйдем из «Зоны», я покажу вам рисунок этого человека, у меня в телефоне сохранилась его фотография.

– А зачем ждать? – вмешался Соболев, доставая из нагрудного кармана сложенный вчетверо лист бумаги. – Вот, пожалуйста, у меня ещё есть несколько экземпляров.

Посмотрев на рисунок, Томилин обомлел. На него смотрело лицо, как две капли похожее на физиономию Кенига.

– Так в каком году, ты говоришь, был нарисован этот портрет? – переспросил Томилин, не отрывая взгляда от рисунка.

– Там с обратной стороны всё написано, – подсказал Соболев. – 1749 год, и этого человека звали барон Флавиус Белби.

– Что с вами, товарищ генерал? – обеспокоенно спросил Кузьмин. – Что-то не так?

– Представляете, там, в Швейцарии, когда мы были в хранилище, мы видели человека, как две капли похожего на того, кто изображён на этом рисунке. Только он представился нам под фамилией Кениг. Да!!! Чудеса, да и только. Надо будет показать эту рожу Бурмистрову, когда он выйдет из дома, может, у него по этому поводу будут свои соображения.

Томилин обвёл притихших офицеров взглядом, после чего объявил:

– Всё! На сегодня с меня хватит. Для начала мне надо переварить эту информацию, иначе я с ума сойду от таких новостей. А пока мы не начали ужинать, давайте определимся с нашими вахтами у костра. Несмотря на то, что мы в этом районе одни, тем не менее, надо быть начеку. К тому же, неизвестно, когда из дома выйдет Фантом, и мы должны быть готовы к его появлению. Предлагаю ночные вахты разбить по два часа, а дневные по четыре. Сегодня начнём с меня. С десяти до полуночи будет моя вахта, затем Соболева, после него Кузьмина и с четырёх до шести утра Добрынина. Сверим часы, мои показывают 21:05…

* * *

Томилин проснулся по своим биологическим часам. Он расстегнул спальный мешок, поднёс к глазам левую руку с часами, нажал на световую индикацию циферблата и… Ничего не произошло. Подсветка циферблата не работала. Стараясь двигаться как можно тише, чтобы не разбудить Соболева, с которым он делил палатку, Николай Петрович начал потихоньку пробираться к выходу. Когда он расстегнул молнию и высунул голову наружу, он обомлел, увидев Степана напротив себя, сидящего у костра.