Часть живота какой-то полупрозрачной пластиковой заглушкой, с подведенными трубками и шлангами, закрыта.

А это кишки, что ли? Ага, они самые.

Дышал я тоже через трубки, введенные в ротовую полость.

Очень мило. И где же мой костюм Дарта Вейдера? Всё же бред коматозника…

Как там было-то?

«И там пленен он будет спящей половиной».

Ну бывает. Чего уж там?

А девчата тогда кто мне? Раз там они стали моей семьей, то тут полагаю, мы тоже не чужие.

— Ванечка, ты меня слышишь? — унимая слезы и обволакивая заботой и сострадательной тревогой, спросила Марина.

И каким интересно органом мне дать положительный ответ?

— Моргни, если слышишь. Пока что нельзя отключать оборудование, — ответила на мои размышления, поливая потоками любви и трепета, Марина.

Ну моргнул.

— Ты меня помнишь? — чуть не смывая меня напором надежды с прожилками страха, продолжает она.

Ну и как ей ответить? Помнить-то я ее помню, но там. А тут — нет. Пока раздумываю, вмешивается Ната

— Ты не всё помнишь? — заливая чуть ли не обожанием, вопрошает она.

Моргаю.

— Мы твои жены и дочка, — делает мне контрольный в голову Наташа.

Ну приплыли, хотя что странного ТАМ-то почти тоже самое вышло. Стоп.

Озадаченность и задумчивость у Марины. Обожание Наталии. Просто доверчивая любовь Маши.

Стоп. Стоп. Стоп. Минуту. Этот ж эмпатия! Не?