– Бараны, – негромко сказал Клёпа.

– Точно, – хлопнул рукой по столу Бондарев, – бараны, если бы не эта камера, мы хрен бы поняли, кто это сделал. Они всех, кто в камере сидел выпустили. Матёрых преступников у нас тут нет, так, по мелочёвке и хулиганке человек 9, ну и среди них как потом выяснилось, двое ваших.

– Походу мушкетёры, – вздохнул Колючий.

– Они? – спросил я и улыбнулся. Уж не знаю почему, но я улыбнулся.

– Смотрите дальше, – кивнул на ноут Бондарев и снова щёлкнул мышкой.

Снова пошла запись, Бондарев ещё звук погромче на ноуте сделал. Несколько секунд было тихо, снова ночь, улица, фонари, затем мы все услышали где-то сбоку рёв двигателя машины, затем страшный грохот, визг резины. Секунд 10-15 было тихо, затем в кадре появилась машина, которая с выключенными фарами быстро промчалась прямо под камерой, и сзади неё на цепи болталась решётка от забора, высекая искры от асфальта, и часть вырванной стены. Ну и потом несколько человек, которые разбегались в разные стороны. Это видимо те, кто свалил под шумок из камеры.

Как только мы увидели машину, все вопросы тут же отпали. Такая приметная тачка была только у одних людей в этом городе.

– Мушкетёры, мать их, – выдохнули мы разом.

– Ну? – вопросительно уставился на нас Бондарев, продолжая улыбаться. – Теперь убедились, что это ваши пацаны? Мамуля ваш и Упырь как раз в обезьяннике этом и сидели, а остальная ваша знаменитая троица их, видать, решила вытащить из лап правосудия.

– Может, у них угнали их машину? – спросил Слива.

– Ты знаешь таких отморозков? – удивлённо спросил Бондарев. – Про ваших этих мушкетёров, про их бензопилы и про эти черепа на их тачке, – он кивнул на ноутбук, – у нас все в городе знают. Сомневаюсь, что кто-то захочет с ними связаться. Да и не угоняют у нас тут машины, дураков нет.

– Нда, – почесал я затылок, – сказать нечего. А этих-то двоих твои полицейские за что в обезьянник упекли?

– Мамуля и Упырь в парке с компанией подвыпивших людей подрались, – ответил Бондарев, – вот их и замели всех. Этих, кстати говоря, они тоже из камеры выпустили.

– Красавцы, – усмехнулся Колючий, – только без шума и пыли свалить не получилось.

– Скорее наоборот, – произнёс Бондарев, крутя в руках карандаш.

– Ну и что теперь? – спросил я.

– Вы трое, на выход, – голосом, не терпящим возражения, сказал Бондарев.

– Идите пацаны, подождите меня в коридоре, – добавил я.

Как только Слива и Собровцы вышли в коридор и закрыли за собой дверь, мы с Бондаревым услышали дружное ржание.

Мы с Бондаревым посмотрели друг на друга и улыбнулись, только у Бондарева улыбка какая-то нервная была. Я, конечно не представляю, чем это всё сейчас может кончиться, но надеюсь, что он нас не сильно карать будет.