— Слива, ты как? – спрашиваю у него, видя, как он поднимается с земли, держась за грудь.

— Да меня эта кобыла лягнула, – стонет тот в ответ, – ты охренела? Чё это с ней?

— Паштет, держи её! – это уже я ему кричу, продолжая вытирать бегущую из носа кровь.

Наш мушкетёр, недолго думая, бьёт ей пару раз по голове сверху и орёт.

— Лежи, не рыпайся, пока я тебя не прирезал! Ты нахрена пацанов ударила, дура?

— Вы чё тут? – обалдело спрашивают появившиеся рядом Грач и Мага.

Все остальные, бросив все дела, тоже вон подошли.

— Кто-то к ней приставал, походу, – улыбается Мага, – вот девка и врезала.

— Приставал? – ещё больше обалдев, переспрашивает Грач, глядя на мой разбитый нос и на морщащегося Сливу. Видать, хорошо она ему ногой в грудь въехала-то.

— На ней маячок! – вытирая руки об свои штаны громко говорю я.

Улун уже выпрыгнула из багажника и протянула мне чистую тряпку.

— Спасибо, – благодарю её, – рация фонила, она после этого мне и Сливе врезала.

— Да ладно? – ещё больше обалдел Грач.

— Ремень, пряжка! – перестав морщиться тут же сообразил Слива.

Точно, млять, пряжка у неё большая, Лёха же вчера на неё внимание обратил.

— Уроды! – зашипела девка под Паштетом.

— Лежи, млять, и не дёргайся! – отвечает ей в ответ Паштет и ещё пару раз бьёт её кулаками по бокам.

Ту аж скрючило от боли, вон как она ужом под ним крутится, хорошо ей Паштет врезал. Он так же сидит на ней и не даёт ей перевернуться и вырваться.

— Обалдеть! – крякает Лесник.

Кошки вон уже рядом с ним сидят и с интересом смотрят на происходящее. Ифа и Бад стоят молчат, Бад, вон, только в руках винтовку держит, но никто не вмешивается.