До машин нам метров 200 от леса, мля, далеко, могут зацепить, но делать нечего, надо бежать. Вон там, где-то финишная прямая. Бежим как никогда, кто-то вон с себя даже вещи скидывает, рюкзаки, разгрузки, всё то, что может облегчить бег.

— Ивана зацепило, — заорал Слива.

Резко разворачиваюсь и вижу, что наш здоровяк валяется в снегу.

— Прикрываем, — ору на диком адреналине.

К Ивану несутся Большой и Клёпа. Мы все остальные падаем и открываем огонь по лесу. Вон там фигурки людей и они по нам стреляют. Снег тут и там вспарывают пули, мы под хорошим таким обстрелом. Быстро они сволочи до опушки-то добежали.

— Пустой, — кричит рядом Апрель, — патроны мне.

Кидаю ему свой последний магаз, сам прикрываю одиночными пацанов, которые тащат Ивана.

— Пацаны, — крик сбоку, — Кирпич ранен.

Млять, Кирпича зацепило.

— Слива, тащим, — хлопаю его по плечу, — прикрывайте.

Бросаю свой уже бесполезный автомат, патроны у меня кончились, бежим со Сливой к лежащему Кирпичу. Тот орёт, пытается перевернуться, на боку у него кровь. Разворачиваем его, хватаем за шкирку и тащим. Слива вырывает у него из рук автомат, левой вцепился в его комбез, в правой автомат, тащим Кирпича, Слива стреляет, над ухом пролетела пуля, за ней ещё. Мля, меня так и ухлопать могут.

— Да где эти пулемёты прикрытия мать твою? — взревел Слива.

Бац, его боёк сухо щёлкнул, он тоже бросает автомат, и мы вдвоём хватаем Кирпича за руки и поволокли его за собой.

— 5 метров, быстрее — раздаётся этот голос из рации.

— Что, что пять метров? — тяжело дыша спрашивает Слива.

Всё, щас тут все ляжем, этих уродов в лесу ещё больше. По нам уже с десяток стволов стреляет. Благо мы успели от опушки метров 100 отбежать, ну может чутка больше. Мы протащили орущего от боли Кирпича пяток метров и тут снова голос в рации.

— Ложись все.

Падаем в снег как подкошенные. И тут сбоку от нас, метрах в трёх из-под земли, вылез грибок с пулемётом, у меня от неожиданности не то, что душа в пятки ушла, тут как говорится всё вообще опустилось. Мне кажется, если бы сейчас у меня была с собой лопата, я бы окопался за минуту. Причём вижу Мушкетёров, Упыря и Котлету, те уже схватили Страйка и вместе с ним рухнули в какую-то яму.

Падаем со Сливой, Кирпич и так на земле валяется, вон глаза с чайные блюдца, его комбез на боку стал более красным, и он сам бледный. Твою мать.

— Кирпич держись, — ору я.