– Мне надо уйти. Уволиться. Заявление не писал – думаю, из-за трех рабочих дней не стоит заморачиваться, можно просто порвать приказ о приеме на работу, будто меня и не было.

– Вот еще! А премию твою нам как записать? Выдали неизвестному лицу?

– Спишите на представительские, не мне вас учить.

С полминуты Павел играет желваками и изучает мое лицо, просчитывая, чего я добиваюсь. Я безмятежно отвечаю взглядом на взгляд, ни о чем не волнуясь, не за повышением зарплаты же пришел.

– А что так? – он не выдерживает первым. – Бонус не устроил?

– По личным обстоятельствам, Павел Андреевич.

– Неужто к Виницкому?

– Да не гадайте, шеф. В никуда. По всяким личным и семейным обстоятельствам. Не могу я сейчас по офисному графику жить.

– Тю-ю, – тянет Павел, – так тебе свободный график нужен? Не вопрос, с Петром Ивановичем я согласую. В окладе, конечно, потеряешь, но премии с продаж никуда ведь не денутся! Послушай меня, я у главного выбью тебе твой «Джей Март», будешь каждый месяц на проценте с их заказов сидеть, здорово же, ну?

На секунду я призадумываюсь, потому что предложенный им вариант неплох, но – нет. Встречи, бесконечная езда по городу, нет, все это будет отжирать много полезного времени. А сидеть на всем готовом, изображая работу, я не хочу. Неправильно это, да и мое место кому-то нужнее. Той же Маринке.

– Под… горою… у реки… – я начинаю считалочку Павла, водя пальцем слева направо. – Живут… гномы… старики…

Он поднимает бровь.

– Не понял…

– Нет, Павел Андреевич. Спасибо.

– Точно? Решил?

– Решил.

– Жаль. Обиделся все-таки.

– Зуб даю, без обид, Павел Андреевич. Пошутил. Просто пошутил.

Я встаю, чтобы пожать ему руку и попрощаться. Он тоже встает.

– Фил, неделю хоть доработаешь? Отвечаю, по всем продажам сразу по факту подписания кешем твой процент выкачу. Можешь даже планерки не посещать, скажу ребятам, что ты по утрам… ну, к врачу ходишь, например. Согласен?