– Я в подачках не нуждаюсь! Тебе ясно? – Он подходит и в упор буравит меня своими голубыми глазами, яростно раздувая ноздри, а система извещает о падении моей репутации.

– Уоу-уоу, какие подачки? – я меняю тактику. – Ты о чем? Я тебе дело предлагаю!

– Что еще за дело? – прищурившись, спрашивает Костя. – Мутный ты какой-то, Фил.

– Смотри, взнос – десятка. Я внесу, не вопрос. Не в долг, не подачка, не благотворительность, не милостыня, слушай дальше. Выиграешь – десять процентов мои. Не выиграешь – вернешь, как Юльку вылечишь. Ну? Что скажешь? Или ссышь, что тебя оттуда вынесут?

– Что? – ревет Костя. – Меня?

– Вот именно. Так что засунь свою гордость сам знаешь куда и иди, бейся за сестру. Призовых хватит на операцию?

– Ну… Так это… – он что-то прикидывает в уме. – Если добавить то, что накопил, должно хватить.

– Значит, договорились. Собирайся, и идем ко мне домой за деньгами, тут рядом.

– А это… Может, к нотариусу? Ну, что я, типа, буду должен там, туда-сюда…

– Мне твоего пацанского слова хватит. Идем.

И мы пошли. Впереди я, следом Костя за руку с сестренкой. Мы еще не дошли до дома, когда система сообщила о том, что у меня с парнем теперь «Дружелюбие».

* * *

Деньги на вступительный взнос для Кости я вытащил из моей доли выигрыша в покерном турнире.

Сейчас я стою на балконе, наблюдая за братом и сестрой Бехтеревыми: совсем молодым, по сути, еще мальчиком Костей и Кнопкой Юлей. Он идет степенно, а Юлька, держась за руку брата, семенит, часто перебирая ногами.

И глядя на них, я понимаю, что этот молодой человек едва за двадцать уделывает меня по всем параметрам. И пусть я старше и чуть ли не в два раза умнее, но даже со всем своим интеллектом рядом с ним не стоял. У него и уровень социальной значимости выше, чем мой до интерфейса, и характеристики, но, что важнее – он уже мужчина, а я таковым еще не стал. Ведь в мужчину превращаешься не тогда, когда впервые с женщиной переспишь, а когда начинаешь за кого-то отвечать и несешь эту ответственность так же, как Костя – спокойно, не ноя и не жалуясь.

Мне импонирует его характер, и я сделаю все, что в моих силах, чтобы помочь этому парню и его сестренке. Кто-то скажет, что я занимаюсь фигней вместо прокачки, кто-то – что помогаю ради очков опыта, но обе версии неверны. Во мне что-то изменилось в тот вечер, когда ушла Яна, а единственным человеком, ни с того ни с сего решившим меня поддержать, стал дворовый гопник Сява.

И потом, когда уже я помог ему, а в ответ получил доказанную системой искреннюю благодарность, что-то во мне перевернулось. Хрустнуло, зашевелилось, задвигалось, избавляясь от душевной коросты и наливаясь кровью, свежей и чистой.