Сознание фиксирует изменения в рейтинге: Тафари убит, но не развоплощен. Он теряет все свои территории и клан. Строчка за строчкой окончательно сереют ники его бывших вассалов – червь и бойцы Джумы продолжают резню.

Босс тем временем прекращает дискотеку, и его нижний брейк сменяется призывом. О том, что это именно призыв, говорит возникшее у всех непреодолимое желание подойти к нему поближе и дать себя поглотить, слившись воедино с величайшим и единственно всемогущим Богом.

Дила’Ага манит, призывает, и через какое-то время у его огромной, качающейся головы собирается вся живность гексагона: стаи свистаков, семьи кирпи, налетевшие пачки крекников, а поверхность земли вокруг покрывает колышущееся одеяло сарасуров.

Наблюдаю за всем этим со стороны. Не знаю, что меня спасает: то ли второй уровень таланта незаметности скрывает от подчинения разума, то ли мой верный друг, но я не поддаюсь призыву этого жалкого ничтожества. Безусловно, я уловил его примитивные сигналы призыва и заявления о божественности его происхождения, но для меня он не более чем червяк-переросток с неправильным обменом веществ и чрезмерно высокой температурой тела.

– Убей! – шепчет голос. – Убей!

Чужеродный язык шелестит в моей голове, заставляя кровь вскипеть, но я лишь презрительно ухмыляюсь. Порезвись пока, тварь, а мне нужно восстановиться. Мне даже доставляет удовольствие наблюдать за тем, как мои враги – люди и твари – убивают друг друга, копошась в грязи и на последнем издыхании стараясь прикончить ближнего.

Сам «Бог» жадно глотает всех, кто ближе, хватая щупальцами и жвалами запихивая в глотку. На моих глазах один из бойцов Джумы восторженно кричит, воздавая хвалу «божеству», пока щупальце тащит его к развоплощению в желудке твари.

К сожалению, в ненасытную утробу босса отправляется всего четыре человека, причем трое из них из клана Джумы, который командует отступление и контроль, и с четвертой попытки одному из его бойцов удается заморозить червя. Клан саудита бежит прочь.

Сейчас или никогда! Я переношусь на спину Дила’Аги, пробегаю ближе к голове и спускаюсь, цепляясь за шипы, вниз. На полпути до земли перекидываюсь через один из торчащих шипов, крепко ухватившись ногами, зависаю вниз головой и наношу удары кинжалами в узкое белеющее место между раскаленным брюхом и панцирем: размеренно, сильно, сосредоточенно, стараясь, чтобы каждый удар проникал глубже, добавляя процент к шансу мгновенного убийства этого мерзкого червяка. Удар за ударом. Без суеты, без спешки. Вонзаю кинжалы под биение сердца. Я словно забиваю гвозди, методично вдалбливая в плоть и кровеносную систему монстра активную токсичную едкую слизь, вырабатываемую биохимической сердцевиной кинжала.