– Действуют, – ухмыльнулся Риггс. – Вон как завёлся. Ладно, слушай мой план. Мы снимаем с твоего племянника обвинение Горецки, а заодно немного припугиваем ту девку, Алексу Хепворт. Попросим у неё компенсацию за то, что не будем поднимать шум, обвиняя их в подтасовке улик.

– Компенсацию? Ты говоришь о шантаже?

– Нет, мы не будем борзеть, как шантажисты, а попросим тысяч шестьдесят, не более, по тридцать кусков мне и Майку. Поверь мне, уж я-то знаю, на чём попадаются шантажисты. Ломят такие цены, что жертве проще заявить в полицию, чем решить вопрос малой кровью. Небольшую сумму проще заплатить, чем начинать скандал.

Питер помотал головой:

– Мне нет дела до бабок. Я хочу, чтобы Майка выпустили. И вообще, нельзя ли обойтись без шанта… без компенсации? Просто помочь Майки выйти?

Риггс удивился:

– Зачем упускать выгоду? Кроме того, требование денег всегда придаёт веса твоим словам. Алекса Хепворт такой человек, который поверит, что ради денег мы пойдём на многое.

– Ладно, убедил. Насколько это поможет Майки?

– Без дела Горецки ему сидеть от силы пять месяцев. Если будет вести себя примерно, выйдет через два.

– Более того, – оживился Питер. – Этот срок он может провести в тюрьме менее строгого уровня. Его могут перевести в местную тюрьму?

– Верно мыслишь. А в нашей тюрьме у меня куча знакомых. Будет жить, как в отпуске.

– Что требуется от меня?

– Поговори с тем сволочным адвокатом, что вёл дело Майка Хагена.

– Чего я должен от него добиться?

– Правды.

– Каким способом?

Риггс допил пиво, громко поставил кружку и усмехнулся:

– Ты же военный человек, знаешь, что иногда правду можно узнать только одним способом.

Питер Хаген сжал кулак и вопросительно посмотрел на Риггса.

– Ага, – кивнул тот. – Именно так. Но я не могу в этом мараться.