Вот они возвращаются с физкультуры, он ей рассказывает, как Игорь загремел в больничку, а она посылает сочувственный взгляд.

Вот она настойчиво и упрямо уверяет Дарвинского. А вот она запуталась, снимая шлем, больше она не сядет в мотик.

Она обрызгивает Артема на закате.

Тут они в столовой обсуждают головоломку и Алинка активно участвует и пытается разобраться. Потом они радостно играют в карты, на час забыв обо всем.

А как она уважает старших, как она воспитанно разговаривала с Аведовой и успокаивала ее.

Тут она с закрытыми глазами слушает Артемовский плеер, который заглушает страшные крики Влада.

И наконец, она счастлива, что Артем вернулся. Она успела…она все же успела дожить до перевоплощения. Она успела увидеть его живым.

Никто не помнил, как себя вел в облике страшных монстров-мстителей.

Артем отчетливо видел все эти кадры, сидя в сквере напротив ЭТУ. Хоть бы она присела с ним. Хоть бы спросила, как дела. Но нет, она не придет. Трудно осознавать, но она не придет. А еще он забыл ту мелодию, которую сочинил на Заливе вчера ночью.

«Ах вот ты где! Несчастный юбочник! Я все знаю! Я подам в суд!»

Ульяна встала перед Артемом, как столб и начала налегать. Парень и ухом не повел.

«Что молчишь? Крыть нечем?» — истерически плача продолжала она. — «Сволочь! Мрась! Я его любила. Да чтоб ты сдох вместе с этой накрашенной мымрой!!!»

Артем оглянулся:

— Да пошла ты, сука! — тихо сказал он.

Много было шума за спиной Артема…Очень много.

Эдик стоял и фонтана. Хоть ему и Артем рассказал вкратце про аномальную болезнь его пончика, бедненький еще не мог поверить в эту чушь. Он тоже ждал Хасанова, он так надеялся, что что-то еще можно изменить, что-то вернуть. Лишь одна грустнейшая мысль не покидала его: Он чувствовал, что Радина сейчас придет и закроет ему глаза рукой. К фонтану подошла девушка. Эдик увидел сзади тень и резко оглянулся. Тень Марины была очень похожа.

— Привет! На автомате сказал Эд, не скрывая грусти.

Марина была тоже подавлена: Они с Алиной учились в одной группе и были подругами.

— Привет! Как…дела? — спросила она.

— Не спрашивай! Плохо… — вздохнул Эд. — У тебя был человек такой, ради, которого ты жил, существовал, только ради него?