— Что?
— Кажется, ты хотел сказать обратное.
— Не жалей меня, — сказал он.
— Я тебе удивляюсь, — ответила она удивительно ласково. Но напряжение не исчезло.
Чем больше он на нее смотрел, тем больше ее молодое спокойное лицо растворялось в теплой пастели. Огни сквера моргали поодаль, за ней — но сильно, по-настоящему.
Он подумал о жене. Закрыл глаза и снова завтракал рядом с ней. В скольких космических телевизионных проекциях они съели его в то утро вместе? В бесконечно многих, настолько тот завтрак был явным и добрым. Они могли выглядеть иначе, иметь другие имена, иное прошлое и будущее. Но он был всегда: явный и добрый.
Снова почувствовал на лице волосы Татьяны. Взглянул на нее, на ее худые плечи и блузку, которая неуверенно держалась на маленькой груди.
— О чем ты думаешь? — спросила девушка.
— Хочу дернуть за блузку. Знаешь, проверить, упадет ли она.
— Знаю, — вздохнула она. — У меня тоже появляется такое желание, если увижу одетых так девушек.
Он тяжело вздохнул.
— Татьяна?
— Да?
— Я должен попасть домой. Отвези меня в Дом.
И тогда Рич почувствовал, что за ними кто-то есть. Повернулись оба.
Он стоял чуть поодаль, в нескольких метрах. Маленький человечек, одетый в странно пошитый костюм, отражавший огни Игрового Города. На пару лет старше Рича. Гладенько выбритый и бледный. Выглядел чуток как агент ФБР, но одновременно — по едва уловимым причинам — совершенно иначе.
— Добрый вечер, Ричард, — поздоровался он, а Рич едва совладал с неосознанным желанием броситься наутек. У типчика был акцент, как у агента КГБ в фильмах о Джеймсе Бонде. —
— Пошел на хер, коммуняка, — пробурчал он и испугался своей глупости.
Русского словно током ударило. Только спустя миг Рич понял, что это была улыбка. И тогда он испугался по-настоящему.