Надо признать, что несмотря на все, он сохранил чувство юмора. «Не знаю, что делать. Если бы я хотя бы мог сказать «мне плохо», это было бы не самое худшее. Не могу сказать и «нам плохо», ибо лишь частично могу говорить о собственной персоне». Он слал себе письма (перехватываемые и публикуемые фанклубами вражеских апокрифов), полные изощренных язвительностей и предложений межлемовских союзов, основанных на рассуждениях в соответствии с теорией игр о прибылях и убытках для отдельных стратегий сотрудничества/конкуренции.

Единственный истинный Лем

История еще больше осложнилась после принятия в Каире в 2057 расширения Капштадтской конвенции, определяющей безличностные (non homine) сознательные сущности. Апокрифы представляют отражение реально существующих людей. Почему, однако, это должно делать их исключительными? Переходим от биологии к цифровым состояниям, ибо именно так произошло в истории Homo sapiens. Разве функция, представляющая спираль, ПРОИСХОДИТ из панциря улитки, если улитка была перед математиками? Или все наоборот, и биологическая, материальная реализация функции представляет производную вневременного нематериального идеала?

Поэтому концерн «Кацушима Индастриз», контролирующий проект ЕВРОПА-1900, ссылаясь на закон о «тождественности неотличимого», заявил о признании за пост-Лемом, живущим в этой метаимитации, совокупности прав относительно всех прошлых и будущих произведений Станислава Лема in homine и всевозможных его апокрифов. Японский апокриф Лема написал «Эдем» и «Солярис», пишет «Непобедимый». Но не в этом заключена узурпация японцев.

THERE IS ONLY ONE LEM AND IT IS THE TRUE LEM. Если кто-то в абсолютном неведении относительно утверждения Пифагора дойдет до него самостоятельно, он тем самым не создаст «второго утверждения Пифагора». Идея одна, неделимая, существующая независимо от ее материальной реализации — единичная или многократная, на том или ином носителе, под тем или иным названием. Также не имеет значения, выражаешь ты идею цифрами или словами. Идея физики как игры, представленная в «Новой космогонии», существовала прежде, чем Лем ее записал, как общая теория относительности существовала прежде, чем ее сформулировал Эйнштейн. Более того, Лем и Эйнштейн, как умственные конструкции с такими и только такими особенностями, сделавшими возможным наиболее раннее совершение открытий в данных условиях, существовали до того, как родились.

И потому ЛЕМУ ЕДИНСТВЕННОМУ принадлежат все произведения, «следующие из Лема», кто бы, где бы, когда бы и в какой бы форме их не опубликовал. Они представляют «расширение» его разума и личности, как фотография тела представляет собой производную физического состояния данной личности.