- Кать! Ой, что это? - По обеспокоенному голосу жены Егор сразу понял, что с Катей что-то случилось.

Он залез наполовину в палатку.

- Что случилось-то? - Тревожно спросил отец.

Тамара уже ревела, дочь испуганно смотрела на отца. Тамара протянула ладонь, на которой была кровь.

- Катюшка кровью начала кашлять. - Сквозь слезы произнесла жена.

Егор почувствовал, как внутри все его чувства всколыхнулись, провернулись, оставив на поверхности страх, боль и леденящее чувство ожидания неизбежного. Он взял за ручку Катю и посмотрел ей в глаза. Ему хотелось увидеть в них силу и решительность, но глаза дочери излучали испуг и надежду на родительскую помощь. Отец прижал дочь к себе, поцеловал ее в макушку, и чтобы никто не видел его слез, отпустил и выбрался из палатки, обронив на выходе:

- Минут через пятнадцать готово будет.

Отчасти реакция родителей могла подстегнуть уверенность ребенка в том, что она сильно больна. Катюшка начала чахнуть на глазах. У нее почти не осталось сил ходить. Отец относил ее с плота на берег, кормил из ложечки, укутывал тряпками, чтобы дочка не мерзла. Катюшка наедалась парой ложек бульона, потом ее начинало тошнить, а если покормить еще, могло и вырвать. Тамара выламывала себе руки, не зная, чем помочь страданиям дочери.

- Егор, ну когда мы, наконец, доплывем до этого поселка? - Тамара задавала этот вопрос раз по десять за час.

В довершение всех неприятностей, пару раз начиналась сильная метель, предвестник скорой зимы. Широты были уже полярные, и начала зимы можно было ждать в любой момент. Низкое солнце, почти не пробивавшееся сквозь плотную завесу из туч, создавало иллюзию постоянных сумерек. На душе у всех было так тоскливо и холодно, что через призму этого настроения мир вокруг казался еще мрачнее и холоднее. Драматизма мыслям добавляло, то, что Егор не знал точно, куда им двигаться после того, как они достигнут оконечности Уральских гор.

Егор специально крутил педали большую часть дня. Он каждую минуту ждал и боялся, что из палатки раздастся крик жены, увидевшей, как их дочь отдала богу душу. Из-за своих тоскливых мыслей он чуть не проглядел развевающуюся на ветру красную тряпку, оставленную на вершине небольшой горы. Егор пригляделся внимательнее, пытаясь убедить себя, что это не обман зрения.

- Матвей, глянь, у тебя глаза зорче, это что, тряпка там развевается что ли?

Матвей посмотрел в направлении, куда указывал отец. На небольшом флагштоке развевалась, как флаг, красная тряпка.

- Да, похоже на тряпку. Подплывем?

Плот причалил к берегу. Егор оставил Матвея с женщинами, а сам быстрым шагом поднялся на гору. За время путешествия, его ноги превратились в сплетение стальных канатов, и подъем совсем не утомил. На самой вершине, видимый со всех сторон, развевался кусок красной тряпки. Под ним лежала записка, завернутая в пластик и придавленная камнем. Егор быстро развернул ее. Текст гласил: