«Ждет ребенка… От Хайка Вайры? Не может быть! Она умерла полтора года назад, а он — и того раньше. Выходит, она забеременела после смерти! Господь великий, что же здесь творится?!»

От всего этого ужаса голова у Иштвана закружилась, ему даже показалось, что он сейчас потеряет сознание. Он с силой впился ногтями в ладонь, чтобы как-то привести себя в чувство. Руку пронзила острая боль, и стало легче.

«Главное, ни о чем не думать. Просто смотреть. Поразмыслить я всегда успею».

Между тем призраки неспешно скрылись за углом дома, а Айа Найа зашел в ту самую хижину, куда они положили труп Чунчу Пумы. Перебегая от укрытия к укрытию, Иштван попробовал приблизиться. Окон не было, пришлось довольствоваться разросшимся кустом коки, за которым он и спрятался.

Из хижины доносилось монотонное бормотание и странные звуки, словно кто-то громко, в голос, выдыхал. Потом все стихло, и вдруг властный голос Духа Смерти скомандовал:

— Открой глаза!

В ночной тишине слова эти прозвучали так жутко, что у Иштвана мурашки пошли по спине. Между тем колдун продолжал:

— Встань!

В хижине послышалась какая-то возня, а потом тот же голос приказал:

— Иди!

Звук тихих, неуверенных шагов, полог над входом откинула чья-то рука, и из хижины вышел Чунчу Пума. Увидев его, Иштван задохнулся и без чувств рухнул на землю.

Он не знал, сколько пролежал без сознания. Когда он очнулся, вокруг стояла тишина. Факелы перед домом все еще горели, но ни колдуна, ни призраков видно не было. Иштван отполз к частоколу и задумался.

«Пора выбираться из этого ада. Но как я пойду в одиночку через джунгли? Мне и дороги-то не найти».

Поразмыслив, он решил остаться здесь до восхода. Было бы здорово обыскать тут все, но ни сил, ни мужества на это уже не осталось.

Лишь только небо начало сереть, Иштван скользнул через калитку в джунгли. Отойдя на несколько шагов, чтобы его нельзя было увидеть от дома, он остановился и, привалившись а стволу пальмы, стал ждать. Лишайник, покрывавший ствол, был мягче подушки, и священник с удовольствием пристроил на него голову.

Вскоре рассвело настолько, что Иштван уже без труда видел тропу. Собрав последние силы, он побежал в сторону селения.

* * *