— Восточная стена, — отрывисто доложил измотанный Спентад. — Семнадцать убито, сорок два ранено, из них серьезно — десятка три. Остальные будут завтра драться.

Приск только сплюнул с досады: из двух державших восточную стену сотен в строю осталось едва ли две трети, а судя по физиономии явившегося с северной стены Сервия, там вряд ли веселее.

— Младший трибун Руфин поймал стрелу в горло, — подтвердил тот худшие опасения. — И еще полтора десятка полегло…

Хвала Времени и тому, кто выбирал место для крепости, Две стены из четырех идут краем обрыва, и кочевники лезут только с востока и севера, но пара таких дней, и будет не закрыть и этого…

— Возьмешь Фертара, — велел помощнику Приск. — Не Руфин, но…

— Приказ коменданта. — Пятнистая от копоти физиономия сморщилась, словно от кислятины. — Но Скадария отвечает за жизнь Аппия Фертара перед императором и Сенатом.

— Ну уж нет! — громыхнул Приск. — Скадария отвечает за брод! За брод, а не за столичн… Не за всяких придурков! Мне прислали офицера, а офицеру место на стенах. Пристрелят, и небец с ним. Туда и дорога.

Больше Сервий не возражал.

* * *

Поселяне очистили стену от трупов, а солдаты подтащили к камнеметам новый запас булыжников. Отстоявший над душой у подчиненных положенное Тит счел, что честно заслужил ужин и сон, но намерения смертных лишь веселят дочерей Времени. Не успел младший трибун ополоснуть руки и лицо, как от лагеря скератов донесся надсадный вой. Сигнальный рог выводил нечто особенно заунывное, словно ему тоже намяли бока. Тит с тоской глянул в сторону кашеваров и потянулся к снятому было нагруднику, но лучше знавшие степь ветераны закачали головами: ха, поговорить решили.

Может, и так, но отдых все равно откладывался. Спентад накинул плащ и под повторный вой поплелся к коменданту. Тот подтвердил: да, таким образом скераты сообщают о мирных намерениях. Тит тоскливо выругался. Словно в ответ, вновь загнусавил чужой рог, пришлось возвращаться на стену. Они поднялись как раз вовремя, чтобы увидеть, как от скопища шатров отъезжает десятка полтора всадников.

— Вчера и сегодня лохмачи потеряли много людей. — Приск смотрел не на приближающуюся кавалькаду, а на разрезающих небо стрижей. Словно считал. — Гибель воинов — ослабление племени. Вождь мог додуматься до того, что класть своих и дальше ему невыгодно.

Стрижи летали, комендант молчал. Похоже, ждал ответа, и Тит ответил:

— По всей вероятности, они предложат нам…

— Либо сдаться им на, тьфу… милость, — а вот Сервий глядел на всадников и только на всадников, — либо, если мы упремся, отдать им Скадарию. В обмен на жизнь и свободу.