— Небец ушастый, чего сюда забрался?

— Думаю…

— Вот и я думаю. Конец Южной, а мы б день продержались, а может, и все два. Дурак прокуратор.

— Не дурак. Политик.

— Значит, сволочь. Ладно, пойдем, люди ждут. И вот что. Не надо при них о Южной, они не виноваты, что живы. И ты не виноват.

— Приказ коменданта. — Ни слова о Южной. Здесь и сейчас ни слова, но не завтра и не в Сенате.

Тит не думал, что сумеет улыбнуться, но сумел. Сумеет и больше. «Должен — значит, можешь», а он должен. Приску, Сервию, Меданту, парням из Южной, трибуну Авлу, даже Нумме с его померанцами, даже болвану Аппию. И только императору и Сенату Тит Спентад-младший отныне не должен ничего. Ни-че-го.

РЫЖИЙ ВЕЧЕР

РЫЖИЙ ВЕЧЕР

Все богатство мое — песня да гитара,

Ласковые струны да вечер синий,

А еще есть заветная молитва:

Чтоб грехи забылись да сбылись надежды.

А надежд у меня всего четыре:

Летом я живу в надежде на осень,

А когда от зимы я устану,

То вновь на весну надеюсь…

Кабы мне такие перья

Да такие крылья,