Время для Агаты остановилось. Она смотрела в глаза человеку, которого до сего дня считала родным. Это был не Жерар, а некто другой — жестокий, расчетливый, чужой.

Девушка показалась из люка. Жерар выстрелил. Агата интуитивно отвернулась, прикрывая малыша. Молодая мать замерла с широко раскрытыми глазами, на ее лице отразился ужас. И тут Агата вдруг поняла — мать не страшилась смерти, она боялась никогда больше не увидеть своего ребенка.

С пулей в груди девушка беззвучно упала, словно коровья туша.

Младенец заплакал.

— Агата, — спокойным голосом обратился Жерар. — Отдай мне ребенка.

Автомат лежал на земле возле люка — не дотянуться. Если Агата дернется в сторону, Жерар прикончит ее.

— Что ты с ним сделаешь?

— Сама знаешь.

— Он здоров. Они все были здоровы.

— Я знаю.

— Тогда почему?

Жерар глубоко вздохнул.

— Представь, если мир узнает, что чума излечима? Система, которую мы создавали тридцать лет и такой кровью — рухнет.

— Каждая женщина имеет право на собственного ребенка.

— А если появится новая чума? Ты об этом подумала?

— Маркус Давыдов — мой отец, — Агата обернулась, посмотрела Жерару в глаза. — Ты знал, когда забрал меня из детдома.

— Я относился к тебе как к дочери.

— Вранье! Ты растил меня на убой, как свинью. Ты знал, что отец мечтает меня найти, и воспользовался мной, чтобы устранить его.

— Поверь, я не хотел до этого доводить. Он собирался рассказать всем о лекарстве, я не мог этого допустить.

— А если бы у тебя появился шанс спасти свою жену и сына?