* * *

Молчанов прилетел в лабораторию доктора Патела с опозданием на час. Доктор заканчивал эксперимент по измерению воздействия солнца на маски шлемов.

— Ты вовремя, поможешь.

Они вместе закончили эксперимент и результаты расстроили доктора Патела.

— С поднятой маской, Солнце выжжет глаза за пятнадцать минут. С опущенной ничего не видно — фильтры слишком темные для марсианских цветов.

Доктор Пател кувыркнулся головой вперед. Очевидно его ребра заживали быстрее, чем Молчанов предполагал. Нет, этот человек не переставал удивлять его.

— Опыт утратили. Скафандры не шили сколько? Лет двадцать, — сказал Молчанов.

— Это не оправдывает плохую работу.

— Вы правы.

Доктор Пател разложил стекла друг за дружкой по размеру. Убранство лаборатории восхищало: инструменты, приборы — все было упорядочено в строгой геометрической последовательности.

— Когда летали на луну такого разгильдяйства не было, — продолжал высказывать недовольство доктор Пател.

Неизвестно откуда он вытащил шахматная доску, фигурки на магнитах уже выстроились ровно по ширинке.

— Слышал ты знаешь толк в этой игре.

— Моя доска сгорела.

Доктор Пател сочувственно покивал.

— Эту мне подарилмой друг, Патрик Макмерфи.

— Астробиолог Калифорнийского университета. Я знаком с его работами.

— Патрик, — произнес доктор Пател. — Наша дружба началась с совместной статьи о подледном океане Европы. Сколько часов мы провели в спорах…

Молчанов читал эту статью. Она стала его библией, как и все работы Патрика Макмерфи — его учителя и вдохновителя, хотя сам Макмерфи об этом и не знал.

На обратной стороне доски Макмерфи вывел автограф.