Нагорный был не слишком доволен, но оспаривать не стал.

«Никто его конечно там семь месяцев держать не будет, — прокомментировал он, — пять максимум. Но для халатности и сговора это весьма и весьма прилично».

В понедельник вечером стало известно ПЗ Привозина. Сам Старицын писал. По халатности был минус. Причиной неприятностей, по мнению Олега Яковлевича, была недостаточная компетентность и излишнее доверие к старым друзьям Федора Геннадиевича, а не дурное исполнение им своих обязанностей. В идеале надо было вести себя несколько иначе, но мы не вправе требовать от граждан идеального поведения. Мы требуем поведения в границах нормы. Привозин поступил также, как восемьдесят процентов граждан на его месте, а значит все в границах нормы, и психокоррекция не требуется. Если в подобных случаях делать психокоррекцию, это нарушит принцип равенства граждан перед законом. Мы не вправе требовать от того, кто попал в сложную ситуацию, больше, чем от тех, кто в нее не попал.

Укрывательство ПЗ признавало, но основным мотивом считало страх за свою жизнь, а не деньги. Психокоррекция необязательна, но очень желательно пройти месячный амбулаторный курс с посещением психолога два раза в неделю, из-за наличия психологической травмы, вызванной долгим пребыванием в тюрьме при Генпрокуратуре. Амбулаторка. То, чего я безуспешно добивался в своем деле, Привозин получил вообще без помощи адвоката. Я обзавидовался.

«Абсолютно нечему завидовать, — сказал мне Нагорный, — Два месяца тюрьмы — крайне неприятная штука».

Кроме амбулаторного курса психокоррекции ПЗ настоятельно рекомендовало реабилитационный курс. Тоже месяц.

Привозин не стал спорить и подписал согласие.

Я в очередной раз поразился дару убеждения Старицына.

«Так часто бывает? — спросил я Нагорного. — Многие подписывают согласия на психокорркцию?»

«Процентов восемьдесят. Ну, и хорошо. Судьи не перегружены и занимаются действительно сложными, спорными делами. Ну, или упрямцами, вроде тебя».

Салаватова задержали вначале следующей недели на Тессе, сразу после приобретения билета на Анкапистан. Не успев переночевать в гостинице, он оказался в лайнере, идущем обратно на Кратос.

В Кириополь его доставили еще через полторы недели, в четверг вечером.

Была пятница. Около десяти. Мы собрались в кабинете Нагорного. Вчетвером: Александр Анатольевич, Кирилл Васильевич Венгер, я и вместо Димы тот самый Гера — специалист по биопрограммеру. Александр Анатольевич нас познакомил, и мы пожали друг другу руки.

Салаватова ввели и посадили на стул напротив нас. С ним вошла женщина где-то в возрасте Нагорного. Брюнетка, вся в белом. Довольно симпатичная. Интеллект в глазах. Мне это кажется красивым.