— Интересно, а он верил, что ты согласишься?

— Не знаю, по-моему, просто шел ва-банк. Пан или пропал.

У Даурова мы были примерно в половине первого.

Картинка, увиденная в его кабинете, удивила меня до крайности. На том самом черном кожаном диване, на котором сидел и я во время памятной беседы в СБК, за низким столиком с инкрустацией, Георгий Петрович и Герман Маркович совершенно мирно пили чай из белых чашечек с красными фениксами. Так что широкоплечий и грузный Митте смотрелся этакой глыбой рядом с подтянутым Дауровым.

Пастораль портили браслеты на запястьях Германа Марковича. Они не были соединены, зато на правой руке посередине белого пластика вдоль всего браслета была вплавлена ярко-красная проволочка. Такой браслет я видел у отца. Называется «с функцией мониторинга»: для особо-опасных, склонных к самоубийству, побегу или еще в чем-либо неадекватных арестантов. Именно с такого браслета Ройтман получал информацию об уровне адреналина в крови моего отца и об уровне серотонина в синаптических щелях и бил тревогу, если первого было слишком много или второго слишком мало. Практически детектор, работающий в круглосуточном режиме.

В кресле рядом с диваном сидел еще один человек лет сорока-пятидесяти с круглым лицом и взглядом врача или психолога. Он поднялся нам навстречу и пожал руки.

— Вадим Ермилов, — представился он.

И я вспомнил подпись под «служебной запиской»: «полковник СБ, следователь по особо важным делам Ермилов».

Дауров чуть приподнялся, чисто символически, но тоже пожал нам руки и предложил сесть.

Мы с Нагорным опустились на диван, Александр Анатольевич с улыбкой посмотрел на Митте и сказал:

— Герман Маркович, как же я рад видеть вас живым!

— Не могу разделить ваших чувств, — сказал Митте.

— Да? На мой взгляд, пить чай с милейшим Георгием Петровичем гораздо приятнее, чем валяться в морге, — заметил Нагорный, — но дело вкуса конечно.

— Вы меня не поняли, Александр Анатольевич, я имел в виду, что я нисколько не рад видеть живым вас, — усмехнулся Митте.

Тем временем мне на кольцо упал пароль от модов Митте, и я подключился к детектору. СДЭФ был стабильно высоким и жутко контрастировал со спокойным тоном и вежливыми выражениями Германа Марковича.

— Прошу прощения, — улыбнулся Нагорный, — но никак не мог явиться к вам мертвым. Так зачем вы нас звали?

— В глаза посмотреть, — угрюмо сказал Митте, — человеку, который приказал стрелять в моих детей, а потом говорил, что не знает, что с ними.

— Сейчас с ними все в порядке. Они, к сожалению, пока не могут вернуться домой, потому что сотрудники СБК, ваши бывшие коллеги, не уверены в том, что разминировали дом полностью. Вы бы подсказали, где была взрывчатка.