Продвигались по ходу медленно, Александр опасался ловушек, а ещё обрушений. Всё же конница татарская прошла, большая масса могла продавить землю. Лёгкий сквозняк был, указывающий на выход к поверхности. Что неприятно было — пыль, паутина, а ещё летучие мыши, висевшие вниз головой на стенах и потолке. При приближении они противно пищали, шевелили перепончатыми крыльями, скалили пасть с острыми зубами. Фотий крестился.

— Господи помилуй! В преддверие ада попал! Вампиры, как есть кровососы! Всё за грехи наши!

Сколько метров шли, непонятно — сто, триста? Как угадать, когда никаких ориентиров нет? За ходом следили, держали в порядке. Кое-где старая деревянная крепь была заменена. Впереди забрезжил свет. Фотий обрадовался.

— Ты погоди радоваться, не торопись. Нам осмотреться надо.

Александр погасил свечу.

— Стой здесь.

Выбрался к выходу. Ловко устроили! На крутом склоне, да в кустах орешника. Саша выбрался, огляделся. Городская стена в сотне метров, река Клязьма в двадцати шагах и ниже. Явно с расчётом на эвакуацию на лодке или лодье. Но сейчас берег пустынен. Саша вернулся в подземный ход. Фотий сразу спросил.

— Что там?

— Ты ожидал боярские или княжеские чертоги увидеть? Берег реки впереди, а город сзади. Лодки нет, придётся сидеть до ночи и уходить пешими.

— Ох, горе-то какое! Сгинул монастырь и чернецы!

— Про город забыл помянуть. Жителей, кто не убит, не замучен, в плен уведут, в рабство вечное.

— Все под Богом ходим.

— Так почему Всевышний бесчинств и непотребства не видит, не остановит?

Фотий молчал, потом выдал.

— Грехов на нас много. А поможет он освободиться от татар руками людей. Вот твоими, например.

— Что я один могу? Их тысячи или десятки тысяч, кто считал. Ладно, не будем языками попусту молоть. У тебя знакомые в сёлах, деревнях есть?

— Откуда, я не мирской человек. Один ты и был.

— Плохо. Надо икону в надёжное место спрятать. Иначе нарвёмся на татарский разъезд, быть беде.

— Верно. Куда думаешь идти?

— В сторону Белоозера. Там монастыри, храмы. Туда басурмане не дойдут.