«Дубина, – обругал я себя. – У меня же есть винтовка».
Я посмотрел в прицел, но не увидел ничего, кроме темноты, и сквозь зубы обругал облако, застившее луну. Проходи, проплывай мимо. Облако ползло еле-еле; я нетерпеливо грыз ногти.
Наконец, мне надоело ждать. Если доползти вон до того дерева, затем – до кривобокого одноэтажного здания, я смогу приблизиться к мародерам настолько близко, насколько захочу. Люди, сидящие у костра ночью, не видят ничего вокруг…
Улегшись на снег, я пополз, подтягивая винтовку левой рукой. Стена, служившая мне прикрытием, осталась позади. Я отчетливо увидел полыхающий костер и тени вокруг него. Подул ветерок. Только этого не хватало! Теперь я молил облако не выпускать луну из плена.
Мне удалось доползти до дерева. Со стороны костра послышался шум. Я замер, вдавив голову в снег. Но это была всего-навсего песня:
Врагу не сдается наш гордый Варяг, Пощады никто не жела-а-ет!Это они!
Стало легче на душе: все-таки я настиг похитителей. Радость придала мне смелости, и до одноэтажной кирпичной развалины я добрался на четвереньках, почти уверенный в том, что поющие мародеры не заметят меня.
Расположившись у стены, в самой сердцевине снежного наноса, я выглянул наружу и вздрогнул: таким близким мне показался костер мародеров. Я увидел сидящих кружком людей, услышал потрескивание огня, тяжелое дыхание и кашель, поскрипывание снега. Кажется, я даже почувствовал тепло от костра… А где отец Никодим? Я присмотрелся: ага, вон тот куль, брошенный на границе светового пятна от костра и ночи, видимо, и есть глава ОСОБи, Носитель Креста… Неласково же они с ним обошлись…
Куль пошевелился.
– Варяг.
– Падаль заговорила.
Мародеры захохотали.
– Заткнитесь, – раздался недовольный окрик Варяга. – Чего тебе?
– Варяг, послушай меня…
В голосе отца Никодима не было и толики той уверенности, что гремела на плацу в Цитадели, когда он объявлял о начале рождественских испытаний, а затем рубил голову Борису. Ублюдок!
– Послушай меня, я важная шишка, настолько важная, что ты и представить себе не можешь, – отец Никодим говорил горячо, сбиваясь. – За меня тебе действительно дадут большой выкуп. Но ты рискуешь, потому что потом тебя будут преследовать и, если не догонят и не убьют сразу, то убьют позже.
– Кто тебе сказал, мразь, что я не люблю риск? – отозвался Варяг без особого напора.
– Да-да, – поспешно согласился отец Никодим. – Ты смельчак, Варяг, я много наслышан о тебе. Я могу заплатить вдвое против того, что ты и твои ребята собираетесь затребовать. Вдвое.