— А у тебя с ними напряг.

— Тебе-то какое до этого дело? Все, Рокки, на этом мы попрощаемся.

— Прими назад в отряд.

— Зачем? — настороженно подобралась девушка.

Чем-то ее эта просьба напрягла.

— Так удобнее, связь будет.

— Не будет никакой связи, иди уже, скройся с глаз моих и забудь, что меня видел.

— Дай мне хотя бы пять минут.

— Не дам.

— Ты не поняла. Я уйду, если ты так хочешь. Но ничего не делай, не торопись себе мозги вышибать. Пять минут потерпи.

— И почему это я должна ждать?

— Потому что мы все еще барахтаемся.

Глава 28 Жизнь пятая. Нарекаю тебя…

Глава 28

Жизнь пятая. Нарекаю тебя…

Били Рокки недолго и без энтузиазма, будто выполняли работу, за которую премиальные не полагаются и к тому же платят смехотворные копейки, хоть ты из кожи лезь. Даже когда он, безуспешно пытаясь вырваться из захвата пары удерживающих его мордоворотов, сочно плюнул в рожу одного из них смесью слюны с кровью, градус рукоприкладства существенно не возрос.

Сочтя, что свою порцию карательных мер наказуемый получил, истязатели бесцеремонно проволокли его по добротно наезженной грунтовке и небрежно поставили на ноги перед тройкой мужчин. Одного, скалившегося с радостью шакала, наткнувшегося на никем до него не обнаруженную крепко пованивающую слоновью тушу, Рокки уже встречал — старый знакомец Глобус. Двоих остальных до этого видеть не доводилось. Первый — ничем не примечательный, обычный человек из толпы, серый, безликий, увидев такого, забываешь, как он выглядит, едва отведя взгляд. Больше о нем сказать нечего.

Второй — совершенно иной. Нет, про него не скажешь, что он выдающихся кондиций или писаный красавец с обложки глянцевого журнала. Ростом и сложением слегка уступает Рокки, но если последний выглядит массивным, слегка отесанным дикарем, этот похож на утонченного колонизатора, высадившегося на только что открытый тропический остров, который вот-вот станет собственностью его королевы. Эдакий породистый аристократ возрастом от тридцати до сорока, до синевы выбритый, с неестественно-белобрысой короткой прической, холеными тонкими усиками и уверенно-надменным взглядом. Пусть он и пониже, но за счет всего прочего создается впечатление, что смотрит сверху вниз, а не наоборот.

Чересчур староват для шекспировского Ромео и ни капли не похож на похотливого насильника, но Рокки с первого взгляда догадался — перед ним тот самый извращенец, который столь последовательно отравляет Няше существование.

Глобус, радостно оскалившись, произнес: