Незадолго до Тараки в Москву звонил премьер-министр Хафизулла Амин и умолял о том же самом министра обороны Устинова.
– Социализм на Афганской земле держится из последних сил, мы на пределе, армия ненадёжна, офицеры из аристократов всё чаще переходят на сторону мятежников, пролетариат у нас отсутствует[213]. Только ваша помощь может спасти положение. Если победят моджахеды, то в стране появятся американские базы. Вы этого хотите?
Ни Косыгин, ни Устинов не соглашались на ввод войск, понимая, какие последствия это вызовет. Обещали помощь. Оружием, боеприпасами, советниками. Впрочем, всё это шло в Афганистан мощным потоком уже с начала 1978 года.
В марте, как и предупреждал Тараки, вспыхнул мятеж в Герате. Войска переходят на сторону народа, части, оставшиеся верными правительству, оставляют город. Горожане громят район советских специалистов. Это даёт повод Тараки и Амину усилить давление на советское руководство, шантажируя русских положением нескольких тысяч советников, строителей, врачей, отправленных в Афганистан из СССР. Ситуация становится настолько драматичной, что их просьбы, несмотря на позицию Политбюро, уже поддерживают и все советские представители в Афганистане – посол, представители по линии КГБ и армии. Тем более что правительство потеряло контроль уже над 70 % территории страны.
Гражданская война вызвала мощный поток беженцев из страны. Бежали в основном пуштуны, их соплеменники жили по ту сторону границы на территории Пакистана. С осени на территории Зоны племён[214] развёрнуты лагеря для приёма единоверцев насчитывавших к этому времени уже около полумиллиона человек. Именно из этих лагерей призывали шахидов и мюридов полевые командиры повстанцев. Благо, что молодых горячих парней здесь много, делать им нечего, а игра в «джихад» штука почётная.
Зия-уль-Хак после выступления американского президента Картера испытал небывалый подъём. Аллах, да будет благословенно имя его, услышал молитвы правоверных. Гяуры начнут убивать гяуров. Это не может не радовать сердце истинного мусульманина. Месяц назад эмиссары из Вашингтона предлагали ему четыреста миллионов долларов на благое дело войны под зелёным знаменем пророка, да благословит его Аллах и приветствует. На фоне разворачивающихся событий четыреста миллионов – жалкая подачка. С восточной хитростью генерал отказался от неё. Пусть русские достроят «Пакстил»[215]. Потом они почувствуют гнев воинов ислама на собственной шкуре. А если и не достроят, то с помощью Аллаха, да святится имя его, пакистанцы его и сами достроят. Они докажут неверным, что под знаменем ислама тоже можно строить и побеждать.