– Заткнете уши после того, как покажу, кому в кого стрелять…

Нервозность ощущается буквально кожей, тревожное напряжение висит в комнатушке… Скрип открываемой двери!.. Стрелки успевают только дернуться, как сам уже в развороте на сто восемьдесят, ухожу на колено, люгер и наган в руках… Из-за приоткрытой двери слышен приглушенный голос Егорки:

– Свои…

– Трисучьепадловая выс…ка, мать … раз по девяти через коромысло, бабку в спину, деда в плешь, через семь гробов в сарае… – Дальше не хватило дыхания, да и адреналиновый выброс закончился. – Егорка!.. Казачий сын!.. Ну нельзя же так пугать!..

– Командир, под стеной с десяток гансов идут, тихо надо сидеть… А потом напишешь на бумажке то, что щас говорил? Я наизусть выучу. Все завидовать будут…

– Изыди, чертенок!.. Марш на пост, смотри в оба… Уже скоро…

Продолжения разговора не получилось. Сзади за плечо меня трогает Гордей. Поворачиваюсь к окну, приклеиваюсь к биноклю. В воротах появляется кавалерийский разъезд, медленно проезжает вперед и останавливается. М-да, наверное, все-таки красивая по нынешней моде форма у этих гусар смерти. Высокие сапоги, черные галифе и китель, или как там эта хрень называется, расшиты белыми шнурками, аксельбанты болтаются, на черных меховых шапках красуется знак «Не влезай! Убьет!» – череп со скрещенными костями. Хотя сейчас он называется «Адамова голова». Сабли, кобуры с пистолетами на поясах, короткие карабины. Список вооружения закончен. На близкой дистанции – постреляют и порубят в капусту. Только вот мы – ребята хитрые, воевать будем издалека. И против длинных винтовок с оптикой ваши короткие карабины не пляшут. Все, эмоции – в сторону! Въезжает первый автомобиль, останавливается, и из него выпрыгивает тот самый шпак с кинокамерой. Оглядывается по сторонам и бежит на будущее место съемки. Как раз у противоположной от нас стены. Устанавливает свою треногу, пару секунд возится с камерой и машет рукой, очевидно подавая сигнал, что к работе готов.

Снайперы уже готовы работать, держат пятачок у ворот под прицелом… Сейчас, главное, не ошибиться… И не промахнуться!.. Время растягивается, секунды становятся все длиннее и длиннее… В двух оптических прицелах и одном бинокле появляется кавалькада машин в окружении всадников… Только бы не поехали дальше!.. Только бы остановились там, где надо!.. Неожиданно у нас появляется помощник. Кинооператор, не переставая крутить ручку камеры, поднимает свободную лапку вверх. Для водителей это, по-видимому, означает сигнал «Стоп». Колонна останавливается, гусары спрыгивают с седел, выстраиваются в редкую цепочку. Из первого авто выскакивает какой-то ганс, открывает заднюю дверцу и замирает в верноподданническом отдании чести. На землю спускается император Германии Вильгельм II, за ним, как тень, – какой-то умник в странной форме. Судя по погонам – офицер. Скорее всего – адъютант. Из других автомобилей, как тараканы из щелей, посыпалась свита в самых разнообразных мундирах, хотя все-таки преобладал цвет «фельдграу», с широкими красными лампасами… Где же «мои» генералы?.. А, вот они, голубчики. Моржеобразную фигуру Гинденбурга трудно спутать с кем-то другим, а Людендорф – всегда рядом.