Новенькая Нуналуна, неприлично красивая девица, прибывшая к ним из самой столицы. Фешн-стайл, миллиарды фоток в соцсестях, звезда их станции НЗ-115-Р. Организация взрыва в торговом центре, семнадцать пострадавших, четверо погибших.

Новенькой Нуналуна была уже пятый год, после того как сменила умершего от старости и скуки Брадобрея, маньяка.

Нелюдимый Раф, чернобровый, черноглазый, с матово-серым оттенком кожи. И это все, что о нем было известно. Рыбалка и годы молчания.

И он, Одиссей, отбывающий наказание уже двадцать лет.

Впереди было еще много одинаковых дней, неотличимых друг от друга.Перепрыгнув через чахлую клумбу, в которую Мегера безуспешно пыталась вдохнуть жизнь, Одиссей миновал терминалы посадки, все три. Те, кто строил эту заправку, очевидно, были оптимистами. Ни разу на памяти Одиссея сюда не прибывало три корабля одновременно.Толкнув дверь в диспетчерскую, Одиссей закричал:

— Нокс, Нокс, я пришел с первыми лучами солнца! Эос, мать её, встала! С перстами своими!

Нокс в свое время ужасно поразился всей этой истории с Эос и долго ходил за Одиссеем, выспрашивая подробности. А потом две недели подряд читал «Илиаду» и его взгляд становился светлее.

А все папаша с его причудами по поводу имени.

Ответом Одиссею было только эхо.

Заснул дежурный там, что ли.

— Нооооокс! — завопил Одиссей, хотя никакой необходимости в этом крике не было. Это он так просто, чтобы проснуться. — Нокс… черт.

Споткнувшись о что-то мягкое, Одиссей больно упал на колени и недоуменно моргнул. Ладонь впечаталась в какую-то желтовато-бурую вязкую жидкость.

Такая текла из Нокса, когда он полтора года назад порезался при монтаже нового оборудования.

Оглянувшись, Одиссей так и остался стоять на коленях, испуганно ощущая, как нарастает гул в голове.

Плюшевый Нокс лежал в луже собственной крови, и его живот был распорот сверху донизу. Покрытые нежным ворсом руки широко раскинуты, на лице застыло изумление.

— Ноксик, — бессмысленно позвал его Одиссей, и его голос прозвучал жалобно и тонко.Убийство на заправочной станции НЗ-115-Р было невозможно, потому что невозможно никогда. Корректирующие поведение браслеты, легкие и почти незаметные, в свое время произвели настоящую революцию в системе исполнения наказаний. Тюрьмы в классическом понимании этого слова были заменены на каторги, бессмысленное пребывание в камерах — на социально полезные работы, а профессия тюремщиков ушла в прошлое.Браслеты не позволяли заключенным три вещи:

— проявлять агрессию по отношению к живым разумным существам,

— проявлять агрессию по отношению к самим себе,