— Маргарита, Маргарита вы слышите меня? Очнитесь вам нельзя спать сейчас.

Я так удивилась. Моё собственное имя звучало совершенно непривычно уже и я спросила.

— Что? Это вы мне?

— Вам. Скажите вы чувствуете что-нибудь, когда я так делаю?

Я с трудом сфокусировала взгляд, а то перед глазами всё плыло, и увидела склонившегося ко мне человека в форменной одежде врача скорой помощи. И лицо его мне почему-то знакомым показалось. Повернула голову и увидела рядом свою разбитую машину и ещё одну и чёртов джип, что тогда в меня влетел на полной скорости и людей, и полицию.

— Господи Боже мой — это что же Москва?!

— Конечно Москва, что же ещё это может быть — не другой же мир в самом деле. Не волнуйтесь, сейчас мы вас в больницу отвезём, всё будет хорошо.

И он начал что-то делать, позвал каких-то ещё людей и немного отошёл в сторону. А я зависла.

Это что же получается мне Эридат просто померещился, ничего не было? Или мне сейчас Москва мерещится? Или вообще моя жизнь на Земле мне померещилась? Почему я вернулась в день аварии, в день своей смерти или я ещё не умирала? Сказать, что у меня был шок — это ничего не сказать. Меня разрывало от сотни противоречивых чувств: страх и счастье, боль и надежда. Хотелось плакать и смеяться, замереть на месте что бы всё не испортить и бежать скорее отсюда подальше, домой. Хотелось остаться жить на Земле и было жаль, того что я добилась на Эридате. Кажется, это и есть самое настоящее смятение чувств и что с этим делать я понять никак не могла и поэтому ничего и не делала. Тупо лежала и тупо пялилась на всё вокруг, впитывая буквально кожей привычную земную обстановку — авария на дороге с жертвами, толпа зевак, толпа врачей и шум города, специфический запах бензина, резины дорожного покрытия и голоса:

— Да он пьян! Вы что не видите?!

Взвизгивала какая-то сухенькая старушка из толпы в розовой вязанной кофте. Одна из тех, кого скука сделала очень активной.

— И откуда у народу столько свободного времени что бы с утра пораньше напиваться?

Поддакивала ей соседка в смешной панамке и с авоськой в руках. За хлебом она пошла что ли?

— Машину разбил. Теперь на бабки попал. Такую отремонтировать состояние нужно.

Бубнил какой-то неопрятный толстяк, дальнобойщик.

— Какая машина, какие бабки?! Вы о чём, вон человека угробили, а вы про деньги!

Отбрила его визгливая в кофте.

— Так она же живая!

— Кто живая?

— Ну вон женщина не видите, что ли?