– Ужин. Праздничный.

– И там нельзя будет есть?!

– Праздничный, – повторил дед, улыбаясь.

В принципе все официальные мероприятия одинаковы, неважно, какой культурой определяются. Что самое важное на подобных встречах? Людей посмотреть и себя показать. Напитки, разумеется, нам поднесут. Галлоны воды и невозможно сухой шипучки. Может, найдется даже что-то покрепче, но в комариных дозах, чтобы приглашенные гости не начали вдруг буянить и тем самым ронять свое достоинство перед коллегами и знакомыми.

– Это надолго?

– Я хочу представить тебя нескольким людям.

– В качестве кого? – осторожно уточнил я, памятуя о ситуациях, в которых если увязнет коготок, то и вся птичка не выкарабкается.

– Они должны знать тебя. На всякий случай. При твоей работе никакие меры предосторожности не будут лишними.

Эх, дедуля, ты еще не видел моего напарника в деле! Вот от кого по-хорошему следовало бы защищать не только меня, но и все человечество в целом. Правда, я тебе этого сделать не позволю.

– Если ты собираешься выставить меня своим…

– Внуком. Только внуком.

И посмотрел так невинно! Ну ничего. Если попробует заикнуться хоть о чем-нибудь лишнем, прочувствует на себе всю силу моего гнева.

Облачение в национальную одежду – дело небыстрое. В первую очередь по причине того, что, возвращаясь к истокам, надлежит привести в соответствие и внутреннее содержание. То есть помимо тела, на котором развешаны складки шелка, в комплекте должен еще прилагаться дух, исполненный достоинства и смирения одновременно. Не знаю, как у меня получилось со вторым, зато первое пришло само собой. Когда посмотрел на счет, каллиграфически выведенный росчерком кисти на кусочке шелка в бамбуковой рамке. В принципе с такой суммой денег в кошельке можно было выходить в свет хоть голым, и никто не посмел бы сказать даже слова против.

Всю дорогу в то злачное заведение, что дедуля снял под праздник, я боролся с желанием высказать свои рационализаторские предложения по поводу будущих подобных мероприятий, если они, конечно, когда-нибудь состоятся. Чтобы еще раз сидеть, как статуя, боясь помять одну из третьестепенных по значимости складочек?! Проще было взять все с собой и переодеться. Да хоть прямо в туалетной комнате. Тогда спина бы точно не затекла.

Впрочем, как быстро выяснилось, все самое худшее ждало впереди, потому что устроенные «смотрины» Тору-сама представлял себе именно как показ меня. Хорошо хоть не в витрине. Вежливые кивки, улыбка, натянутая на лицо, дежурные фразы, которыми приходилось перекидываться с каждым приглашенным, от порога направлявшимся прямо к нашей ложе, – все это утомляло несказанно. Поэтому я воспрянул духом, только когда в противоположном конце зала возникла ОНА. Мое призрачное видение. Но вот незадача: юная красавица тут же свернула в сторону и заняла скромное место где-то ближе к боковым выходам. Несправедливо! Так она и музыку будет слышать плохо, а музыка живая, музыканты, насколько я уже успел оценить, замечательные… А главное, и моему взгляду достанется одна только тоска. Небезнадежная, но прискорбно обидная.