Женщину, которая ее родила, уже не вернуть. Время этому не под властно… Слезы ручьями лились из глаз маленькой девочки, и Мария, замечая это, обливалась смехом.

Хейлин становилось невероятно стыдно за свое поведение, за то, что она была капризной эгоисткой, считающей, что жить без роскоши невозможно. Теперь она понимала, как сильно ошибалась. Смерть Виолетты на глазах Хейлин открыло в ней новое и неизведанное, для нее, чувство – чувство отвращения к самой себе.

«Все те, кого я называла улодами – они не такие. Это я улод. Улод за то, как облащалась с ней, как лазговаливала с ней. Она пыталась меня спасти… а я…»

Слезы падали на пол и разбивались. Мысли о матери бьют ее тяжелым топором по душе. Мария, глядя на девочку, ржала, как конь, наслаждаясь ее внутренним горем. Хейлин, боясь, подняла на нее глаза и увидела в холодных сиреневых глазах этой бандитки смерть.

«Ты тозе улод! Улод потому, что убиваешь всех и любишь этим заниматься, а не потому что лысая. Ты настоящий улод!» – сказала ей мысленно Хейлин и вновь начала смотреть на пол.

Мария привела Хейлин к одной двери и ключом открыла ее. Следом она сняла с ее рук наручники и толкнула ребенка в темницу и временно закрыла дверь, давая родственникам время встретить Хейлин, а потом покажет им безжизненное тело.

Андриана, Кристиан и Питер сидели на койках, все были бледны, истощены, утомлены. Мертвый-бледный взгляд каждого сменился на робкую радость, когда они увидели, падающую к ним, Хейлин. Хейлин с трудом поднялась на ноги и упала в объятия Андрианы.

– Милая, – Андриана обняла ее и начала целовать ее мокрое и соленое лицо, – милая моя девочка, как ты попала сюда?

Хейлин даже ответить не смогла и снова заплакала. Андриана, заметив это, начала вытирать ее лицо и слабо ей улыбалась.

– Милая, все будет хорошо, мы спасемся… – не понять для чего сказала Андриана, ведь спастись им уже невозможно.

– Спасемся? – грубо спросил Питер, когда Андриана посадила Хейлин на койку, – каким образом? Все солдаты тоже в плену.

– Давай не будем, Питер, ребенку ломать психику. Тем более, Даниэля нет с нами, и где он сейчас – непонятно.

– Так ведь Петру хотели сообщить, что нашли труп Даниэля во дворце, сожженный дотла, поэтому нас осталось очень мало. Я это услышал из уст той лысой уродки.

Хейлин не могла слушать это. Хоть она и ребенок, но ее психика из-за смерти матери сломалась на маленькие куски и, вспомнив, с какой силой кровожадный страшный гуманоид вонзился в тело Виолетты когтем, новая порция горьких слез полилась из глаз.

Андриана, заметив рыдания Хейлин, начала ее успокаивать: