Как-то поздним вечером Ла-дин возвращалась от Саранью, та учила её прясть и обещала дать хороший моток шерсти овцебыка. Поселок расширялся, его трудно уже было узнать – таким красивым он стал. Прямо маленький городок в табакерке. Появились десятки новых домов, наметили несколько улиц, и куда ни глянь – бесконечное строительство.

Саранью и Вивасват поселились на дальнем его конце, отстроив себе необычно большой для нынешней Гипербореи особняк с обилием резных элементов, карнизов и колонн по периметру террасы, с небольшим внутренним двориком и весьма затейливой архитектурной планировкой. Дом был ещё не закончен, но уже выстроилась очередь к мастерам, искусным резчикам, первооткрывателем которых стала Саранью. Она случайно увидела аборигена, делающего потрясающие вещицы. Он вырезал орнамент на костях мамонта. Она уговорила его заняться резьбой по дереву, сделав предварительно несколько эскизов. Через некоторое время у резчика появились помощники. Так образовалась целая артель.

Коттедж примыкал к загонам с мамонтами, напоминая ранчо богатого землевладельца. Он был настолько велик, что Саранью одна не справлялась с постоянной необходимостью в уборке, поэтому на время строительства она взяла в дом несколько девушек. Саранью с Ла-дин занимались их образованием. Вернее, Ла-дин училась вместе с ними, заодно выступая в роли переводчика.

Ходить ночью было страшновато. Освещения на улицах почти не было. На столбах, подготовленных для разводки электросетей, временно закрепили факелы, но на ночь их тушили.

Время сумерек закончилось и стояла тёмная полярная ночь. Ла-дин шла практически на ощупь, только тусклый свет исходил из оконных проёмов домов, освещая ей путь.

Всеволод пообещал забрать её и уже двигался к ней навстречу. Но она вышла пораньше, любимого ещё не было и Ла-дин с каждым шагом становилось всё более неуютно. «Нужно было взять с собой Чагу, но щенки устроят невыносимый писк, если мамочки долго не будет под боком», – беспокоилась она.

Чем больше приходило в Гиперборею «сибиряков», тем в меньшей безопасности чувствовали себя люди. Ла-дин была уже недалеко от дома, когда к ней подошли два аборигена. Шаг влево, шаг вправо – дорогу не уступали.

– Дайте дорогу! – властно крикнула она.

Но те лишь нагло ухмылялись, нисколько не обращая внимания на её слова.

– Расступитесь, я Ла-дин, женщина вождя!

Бесполезно было что-то говорить. Они схватили Ла-дин и поволокли. Именно в тот момент к ним на всей скорости подъехали санки. Всеволод резко затормозил оленей, и мужчин с головы до пят обнесло снегом.