Неделю Стрижевский метался, как раненный зверь. Рыдал, пока никто не видел, уходил надолго в леса. Потом впал в депрессию и уснул. Он был ещё молод, но видимо шок был настолько велик, что организм не выдержал. Вначале решили, что это литаргический сон. Но Борис спал и спал, и спал. Ничего не говорило о том, что выйти из этого состояния он не сможет. Все функции были в норме даже без использования систем. Его оберегали шестьдесят лет. За это время в сон ушли ещё двое атлантийцев. Стало понятно, что это не случайность, будут и другие. Тогда и задумались, как сберечь человека, обреченного на долгий сон.

– У нас уже есть гравилор, но можно испытать древнее, как мир средство. Никто не пробовал им пользоваться в современном историческом периоде, но на заре человечества оно было инновационным, – очень издалека начал Георгий Симонов боясь, что его не воспримут всерьёз.

– Не томи, Маркович, что за средство? – ворчливо произнес ректор.

– Пирамиды! – просто произнес он.

– Не верю своим ушам, ты всё продолжаешь шутить?

– Уж, какое там. Но послушайте. В двадцатом веке провели несколько экспериментов, в результате которых выяснилось, что кусочек мяса, помещенный в центральную часть пирамиды, долго остается свежим. Бритвы и ножи самозатачиваются, а поражённые ржавчиной предметы через некоторое время начинают блестеть, как новые!

– Да, это верно, могу подтвердить, – откликнулся Соломон, историк-египтолог.

– Хорошо. Представь мне всю информацию к завтрашней планёрке. Пирамида – это не домик на дереве. Нужно всё как следует обдумать.

– Мне кажется, это дорогостоящий, но самый оптимальный вариант, – вдохновленно сказал Георгий.

– Отчего же? – съязвил ректор.

– Пирамиды встречаются повсеместно на земле. Я думаю, что это тот самый случай!

– У-у-у. Тот самый случай? Ты готов подвести под это определение уже, наверное, все случаи в истории, – засмеялся ректор. – Но что-то, пожалуй, в этом есть.

Время летело кручёной стрелой, выпущенной с туго натянутой тетивы лука, но казалось оно вечностью. Настолько насыщенным и богатым на эмоции было это время, что вызывало дикое, неимоверное напряжение сил. Ведь атлантам выпало много больше, чем одна жизнь, много больше, чем одна судьба. Уставая, они обращались к своей памяти, перелистывая страничку за страничкой, радовались, горевали. Страдали угрызениями совести, перебирая сундучок с ошибками, стыдились глупости, жадности или мелочности.

На что мы тратим жизнь!

На мелочные ссоры,

На глупые слова, пустые разговоры,

На суету обид, на злобу – вновь и вновь.

На что мы тратим жизнь…