- Паша. Ты уснул?

- Нет. Поплохело с непривычки.

- Так ты же говорил, что воевал…

- Ну, не так же. К такому надо привыкнуть…

Бабка дёрнула бровью, хмыкнула удивлённо. Как будто знала о Пашке нечто такое, что не вписывалось в рамки его сегодняшнего поведения. Что уж тут его предшественник творил? Да ещё с таким навыком стрелка и с таким Даром.

Шеф спросила с некоторой иронией:

- Терзаешься?

- Вы знаете… - задумчиво ответил Пашка, - Вот Шило, добрый человек, любящий муж и отец… Я увидел его совершенно по другому… У меня бы эти мешки всю оставшуюся жизнь перед глазами стояли.

Шило долго и внимательно смотрел на Скорого, а потом объяснил коротко:

- У меня перед глазами стоят лица моих Женьки и Сашки, которые плачут от голода.

И вдруг разразился несвойственной ему длинной тирадой:

- Вот вы смеётесь, когда я говорю, что надо мочить всех…

Бабка его перебила:

- Да никто над тобой не смеётся.

- Смеётесь, смеётесь. Но только вот… Вот если власть будет у Ксивы - мои дети останутся голодными. А если придёт Сладкий - мои дети станут наркоманами. А если придёт Уфа, то мои дети станут голодными наркоманами. И ещё они перестанут быть людьми... С чего я взял? Да я потерся с такими как Уфа. Я их хорошо знаю…

Все подавлено замолчали. А Бабка спросила:

- А, к примеру, Алмаз?

Шило посопел раздражённо:

- Ну... Был он у руля, бля. И чё?... Почему он не построил Приют? Почему это сделали мы, а не он? Почему не он, а мы построили кучу пепелацев и вынесли нахрен Пахтаабад?… Ну ладно, Пахтаабад Алмазу по хрену, но почему он не сделал электричество, так как мы? Почему у нас в Приюте куча телефонов, а в городе и десятка нет?... Понимаете, бригада, у меня к Алмазу хренова туча вопросов и ни одного ответа…