Грамотно прошли по комнатам, прикрывая друг-друга по секторам.

Никого.

В вестибюле Шило начал осторожно выгружать из рюкзака черные бруски, удерживая их в определённом положении. Пришлось в Приюте расколотить несколько полутораметровых палок черноты, что лежали вдоль забора. Но это для дела, всё для дела.

Шило с парой брусков ушёл в подсобку, где и окопался.

А Бабка со Скорым засели в спальне, укрывшись за уложенными на пол полосками тьмы. Бабка в углу, прямо напротив двери. А Пашка за дверью, которая открывалась внутрь.

Бабка провела перекличку. Все на местах. Замерли в ожидании.

Ждать пришлось долго. Бабка вышла из-за черноты, взяла табуретку, вернулась и села лицом к двери. Только к половине второго она насторожилась:

- Идут. Все слышали?

- Короткий - готов.

Шило не откликнулся. Бабка шипела в микрофон:

- Шило! Шило, твою мать!

- А!... Чё?… Ох, блин! Я задремал…

- Кончай нахрен дремать! Идут! - пристрожила шеф.

- Ага. Я готов… - обрадовал Шило.

- Сейчас начнётся, - пообещала Бабка. И действительно - началось.

Двери с грохотом открылись и в вестибюль ворвались. Кто там и сколько не видно. Но хорошо слышно.

- Твою мать! Это что за хрень?! Ходя, говнюк, ты чего зеваешь?!

Этот "Ходя" обиделся:

- Я - ментат, а не сенс. Мне это нахрен не нужно. Я опасности не отслеживаю, я тебя прикрываю.