— Я тебя понимаю. Ступай.

— Доброй ночи, сеньор, — вздохнул Ховельянос.

— Доброй ночи.

Ссутулившись, лекарь пошел туда, где бренчала гитара.

Рауль проводил его взглядом и неспешно направился к конюшне.

Альмадена — приграничный город. У нее имелся свой гарнизон, и отряду не было нужды расставлять собственных часовых. Двое алебардщиков из льедских наемников оторвались от игры в кости, узнали командира прибывшего отряда и кивнули ему, как старому знакомому.

— Мы накормить вашу еретичку, как вы велеть, сеньор, — сказал один из них, заросший по глаза густой кудрявой бородою. — Что-нибудь еще надо сделать?

— Нет. Я поговорю с ней.

— Как вам угодно, сеньор, — пожал плечами бородач и взялся за игральный стаканчик.

Женщина сидела на чистой соломе, под фонарем, за ногу прикованная цепью к стене, словно собака. Ребристый ошейник тускло мерцал, отблески пламени плясали на немолодом лице, делая его черты еще более резкими.

— Сеньор?

Он остановился перед ней, заложил руки за спину, покачался на носках, хмуря лоб, и внезапно спросил:

— Ведь у тебя был шанс. Почему ты не убежала тогда? Твоя магия уничтожила мятежников, я сомневаюсь, что мы смогли бы остановить тебя. Почему ты все еще здесь?

Она долго-долго молчала. Затем улыбнулась:

— Я не считала себя в праве так поступить. Спаситель прислал мне испытание, и я должна пройти по этой дороге до конца.

— Спаситель?

Женщина устало прикрыла глаза:

— Хуэскар очень набожный город, сеньор. В моей семье все были истинными верующими. И меня воспитали такой же. Сколько я себя помню — стараюсь жить по Его заветам. Верю в Него и не сомневаюсь, что Он не оставит меня и поможет мне. Это очень просто, сеньор, — верить.

— Не сомневаюсь, — сухо отозвался он. — Но как вера в Спасителя может уживаться с даром от Искусителя?

— Церковь говорит, что дар Искусителя — это грех. Я живу с ним всю свою жизнь. И применяю его только для того, чтобы творить добро, как учит нас Спаситель. Магия для этого вполне годится, хоть это и не нравится отцам-дознавателям. Мое испытание продолжалось долгих сорок лет, и теперь оно, наконец-то, подходит к концу. Того, что уготовано Спасителем, нельзя избежать, сеньор.