– Групповые объятия! – выкрикнула Сана, врезавшись в них, широко раскинув руки. Ава положила голову ей на плечо, Сана другой рукой притянула голову Данте.
– А теперь мы пойдем к поездам или так и будем стоять, пока не отморозим себе задницы? – Сана стала толкать Аву и Данте к спуску в метро. – Вообще-то, это был не вопрос.
Они побежали наперегонки. На улицах было темно, и ступени, ведущие к платформе, заливал тусклый, желтый свет. Внизу Сана вытащила проездной.
– Все шикарно, – сказала Сана. – Я теперь официально крутая «вариста». Дни прыганья через турникет закончились. Я даже проведу вас обоих.
– Смотри-ка какой широкий жест, – сказала Ава, вскинув бровь. Она прошла через турникет и вернула ей проездной.
– Ну вы же бедные студенты, – Сана пожала плечами, передавая его Данте. – Я не хочу довести вас до нервного срыва.
– Чудесно, – сказал Данте, пройдя через турникет. – Теперь мне придется возвращаться в Джерси. Девять или восемь поездов ходят туда почти каждую ночь.
– То есть? – Сана протиснулась за ним.
Данте указал на свою куртку с эмблемой фехтовального общества Монклер.
– Мои родители думают, я сейчас в фехтовальном клубе в городе.
– Ты так и не сказал им, что бросил? – спросила Ава. С тех пор как у нее были родители, прошло так много времени, что она не могла представить, каково это – лгать людям, с которыми живешь.
– Это работает, – сказал Данте. – У меня появилась куча возможностей убить время, и им не нужно обо мне волноваться.
– Ах, да. Папа-коп, – вспомнила Ава.
– Папа-коп? Славно, что я не стала прыгать через турникет, – присвистнула Сана. – Готова поспорить, ты бы потащил меня в участок и отдал на растерзание папочке.
– Для тебя папочке-капитану. В другой раз, – Данте улыбнулся. – Мы теперь мало разговариваем. Как я уже сказал, убиваю время. С каждым случается.
Они миновали турникеты и вышли на край платформы. Пахло домом, и Ава глубоко вздохнула:
– Знаете, порой идешь по улице, наступишь на одну из решеток метро, и в тебя ударит порыв грязного нью- йоркского подземного воздуха.