– А что это за монастыри? – Ава посмотрела на Наташу.

– Помещения, где когда-то давно жили монахи. Не знаю, живут ли они там до сих пор, – ответила Наташа. – Я только помню, что в этом месте я спрятала свой «харлей».

– Ясно, – кивнула Ава.

– Три минуты, – сказала Оксана, в ужасе глядя на цифры.

Все молчали.

Теперь было бы лучше, если бы трекер не мог передавать происходящее в режиме реального времени. Но он делал это, и вид с боеголовки был по-настоящему головокружительным; это напоминало поездку на американских горках, только все присутствующие в комнате знали, что эта поездка закончится очень и очень плохо.

В один момент боеголовка перестала подниматься и выровнялась горизонтально. С каждой секундой в комнате становилось все тише.

Ракета не могла оставаться долго на одной высоте.

Траектория ее полета начала искривляться, нос опускался все ниже и ниже, пока она не начала падать вниз, прямо к земле, тараня атмосферу.

Карта на экране с радаром увеличивала масштаб по одной сетке в секунду, в то время как ракета оказывалась все ближе к земле: сначала к итальянскому полуострову в виде сапожка, затем к его носку, затем к островку, по которому, казалось, она вот-вот ударит.

На экране вырастал Палермо. Сначала он выглядел крошечной светящейся точкой, затем стал на четверть больше, потом – размером с чип, яблоко, лицо младенца, ребенка и, наконец, взрослого человека...

Теперь большую часть экрана занимал вид города со спутника, разбитый на сетки и расчерченный шоссе.

Одно из этих шоссе вилось змеей, выходя за пределы города, и вело к сетке поменьше, которую отделяло от города лишь несколько холмов.

– Началось, – сказала Наташа затаив дыхание.

– Началось? – спросил Данте. – Вы шутите? Вы ведь остановите эту штуку? Вы же не собираетесь просто сидеть и смотреть, как она сотрет с карты целый город? – Данте перешел на крик.

Мария не отводила взгляда от экрана.

– Кто-нибудь, сделайте так, чтобы этот ребенок заткнулся.

Ава посмотрела на Данте. Его лицо побелело. Девушка взяла его за руку, а другой рукой взяла за руку Сану.

Наташа отвернулась.

Все смотрели на экран. Ужас происходящего был слишком реальным, чтобы смотреть на него, и в то же время слишком реальным, чтобы не смотреть. Все видели, как город делится на улицы, а улицы – на здания.