— Я тут.

— Отозвалась все-таки… Там и оставайся. Джийане вырубили всю связь на корабле и виртуальность. За ними прилетел истребитель, они забрали Таю. Ворота в док так и открыты, теперь крейсера готовят десант на «Красавицу», а я — наших роботов.

Равнодушные от отчаяния фразы Ала били как молот, загоняя в тело гвоздь холодной боли — сквозь клетку груди до сердца. От звона металла об металл загудела голова.

— Таю… забрали?

— За ними прилетел истребитель с эскортом.

Дрожь пробила Элю, она на мгновение ощутила себя в теле сестры. Одна среди огромных жутких киборгов с равнодушно-прекрасными лицами, бритвенно-острыми профилями. И «Красавица» за обзорным стеклом удаляется… удаляется. Тонет в космическом океане навсегда, как Атлантида.

— Ал! Я иду к тебе! — крикнула она, еще не понимая, это она или сестра рвется домой, на «Красавицу», к родным. Даже сноб и эгоист Ал перестал быть противным.

— Оставайся в капсуле! Это приказ!

— Тебе в одиночку не справиться с джийанами! Я иду!

— Вот дура! Одну можно спасти, так она не хочет спасаться!

Опять они кричали друг на друга, но теперь в воплях было беспокойство о другом. Наверное, его почувствовал и уранос. Огромное тело сильно вздрогнуло, от мельтешения граней по ткани пространства-времени пошли волны, а головка чудозверя рванулась сквозь энергосеть, разрывая нити. Игла на ее конце нащупала слабое место в материи и заскользила мягко продавливая его до прорехи. Солнечный парус расправлялся. Освободившийся уранос на волнах искаженного пространства ринулся к «Красавице» и подхватил ее в изгиб длинной шеи. Кончик его иглы ярко вспыхнул, и этот свет имел знакомый по перемещениям джийан перламутровый оттенок.

«Сейчас он уйдет в гипер, — подумала Эля, глядя, как перламутровый свет заливает пространство за пределами маленькой капсулы. — Но куда он переместит нас? Земля? 404-я?»

«Мне ничего не нужно, я только хочу домой — на «Красавицу». Я не знаю, что лучше: Земля или 404-я. Просто, если ты можешь, сделай так, чтобы все стало хорошо», — попросила она, глядя как в перламутровых волнах вокруг растворяются обломки 670-ой, джийанские крейсера, остатки черноты неба. Они уже летели в гипере, вовне любого мира, везде и нигде. Они стали перламутровым лучом мечты и надежды, и направление лучу, Эля ясно знала это, задала она, пятнадцатилетняя девчонка. Курс на «все будет хорошо» — наверное, единственный верный из мириадов путей Вселенной.

Сента 4 Сента

Сента 4

Сента

Лереми

Пророчество исполнится — она вновь почувствовала это в ночь восхода Кана. Когда Энжет преградил путь Деале в высочайшем куполе, Лереми внезапно остановилась, машинально прижимая к груди красный цветок эстерры. Это было как подножка. Неожиданное. Непредсказанное. Среди мириадов путей Эдо она прежде не видела этой дороги, и это было очень странно.