Монстры, ранее бывшие котами, продолжая стукаться о невидимые барьеры и друг о друга, громко завизжали, охваченные демонической яростью, отскочили один от другого и вдруг замерли, содрогаясь, словно из них разом ушли и силы, и ярость.

Изумленные тем, что обе остались целыми и невредимыми, Туайла и Спаркл тут же двинулись к арке, через которую, должно быть, ускользнули дети.

— Подождите! — крикнула им Марта Капп. — Возьмите пистолет!

Туайла глянула на подергивающихся чудищ.

— Оставьте его у себя. Он вам, возможно, понадобится.

— Нет, — поддержала сестру Эдна. — Дети важнее нас.

— Пойдемте с нами.

— Мы будем вас задерживать, — Марта теперь держала пистолет за ствол, обходя двух маленьких монстров по широкой дуге. — Стрелять умеете?

— У отца было оружие, — ответила Туайла. — Я даже охотилась, но очень давно.

Марта сунула пистолет в руку Туайлы.

— Идите, идите, отыщите их!

* * *

Падмини Барати

Кусочки побелки упали сквозь желтые тени на голову и плечи мистера Санчеса. И только тогда Падмини осознала, что по потолку ползет что-то большое.

По правде говоря, монстр, от которого она спасла Тома Трэна, не имел ничего общего со злобными демонами индийской мифологии, ракшасами, но чудовище, спрыгнувшее с потолка коридора на спину мистера Санчеса, в куда большей степени напоминало этих тварей. Гибкое и сильное, серое и безволосое, с пулеобразной головой, зубастое, шестипалое, с необычными руками. Такие вполне могли существовать в подземном мире.

После короткого замешательства лучи двух фонариков, заметавшись, нашли цель, осветили мистера Санчеса, упавшего на колени, с демоном у него на спине. Когтями ног впившись в бедра, коленями упираясь в ребра жертвы, огромными руками он запрокидывал голову Санчеса назад, кровь капала из укуса на правой щеке. Лицом демон наклонился к лицу Санчеса, ртом прижался ко рту, и этот омерзительный поцелуй говорил о желании убить, но не просто убить, а всосать в себя последнее дыхание жертвы, то есть демон отбирал у мистера Санчеса не только жизнь, но и его атман, саму душу.

Пугающая скорость ракшаса, ужасающая интимность его неистового нападения, неспособность мистера Санчеса к сопротивлению, перекатывание кадыка в выгнувшемся дугой горле слепца, будто он проглатывал крик за криком, которые не могли прорваться сквозь вакуум, создаваемый всасывающим ртом демона… это отвратительное зрелище вызвало у Падмини воспоминания о давнишних детских страхах, вдохнуло в них новую жизнь, и они разбежались по ее телу, заставляя трепетать каждый нерв.