Мы стояли на втором этаже аэропорта, вместе с нами был начальник отдела местного УКГБ, которого назначили ответственным. Когда к самолету погнали аэропортовский автобус, я достал из сумки оптический прицел без крона, который позаимствовал на работе, дал Маше.

– Смотри, как будут выходить.

Мне смотреть нечего. Мне придется изображать глупого селезня.

Кагэбэшник потеет. Оно и понятно – два года до пенсии. Ладно…

– Видишь что-то?

– Они пошли…

Да сам вижу, что пошли. Интересно все-таки, неужели американцы пошли на убийство? На убийство в Советском Союзе? Они же не могут не понимать, что в ответ на отрезанную голову в СССР отрежут голову кому-то из них. Земля-то круглая.

– Видишь кого-то?

Маша вдруг выронила прицел, и он громко стукнулся о плитку.

– Выпей…

…

– Выпей, сказал.

В машине я возил бутылку коньяка – старая привычка. Спецназ на задания всегда берет фляжку со спиртом, некоторые, особенно выходцы с флота, заменяют спирт на коньяк. И согреться, и рану продезинфицировать. Я возил бутылку армянского – мало ли что. Может, и гаишнику придется подарить…

– Осторожнее ты…

Маша хлебнула, закашлялась. На глазах выступили слезы.

– Кого ты увидела? – я кивнул на аэропорт. – Там кто-то есть?

– Суку одну.

Однако…

Через ворота аэродрома в сопровождении машины ГАИ проплыли два «Икаруса» с затонированными стеклами. Я прикинул – селить их, видимо, будут в самой новой гостинице, «Загородной» – это она так называется, «Загородная». Потому что стоит за городом, на Як-Бодьинском тракте, в зеленой зоне. Ехать туда проще всего по кольцевой, но гостей, думаю, повезут через весь город. Раз с ГАИ…