– Ох, Аквила, заставила ты меня побегать за тобой.

В нескольких метрах от дома, раскинув свои ветви в самые различные стороны, рос широкий и массивный дуб, за которым с лёгкостью можно было укрыться от любого взора. Азариэль робко приложился к дубовой коре и стал наблюдать, терзаемый самыми различными сомнениями, которые могут разрывать душу человека, искавшего друга два тяжёлых года, а затем ещё столько же провёл в походе, тайно лелея найти её найти. Внезапно парень почувствовал, что его чувство настолько гипертрофировано, что перестаёт иметь здоровую форму. Его сердце начинало всё сильнее колотиться, а душа словно тлела, внезапно, парень почувствовал привкус ржавчины во рту.

На порог вышла молодая девушка лет двадцати двух. Её прекрасная немного бледноватая кожа, прекрасно сочетается с северным и промёрзлым местом, как это. На ней была длинная рубашка белая рубаха, покрывшая верхнюю часть худых ног в тёмно-тканевых брюках. Худощавое телосложение ничуть не умоляло её красоты, а только подчёркивало потаённый аристократизм. Прекрасные золотистые волосы девушки опускались до плеч и игриво развивались на набирающем силу ветре. Тонкие худые губы, на утончённом лице, не выражают эмоций.

– Аквила! – воскликнул Азариэль и выпрыгнул из-за дуба.

Звон голоса, огрубевшего, но столь знакомого, донёсся до ушей девушки и её душа, всё её естество задрожали, как хрупкое хрустальное стекло под натиском громкого хорала, взявшего одну ноту. Она перевела взор глаз на дуб и увидела эльфа, с которым не виделась долгих четыре года. Её душа застыла в немом раздирающим крике – она не знает, что делать. С одной стороны, её душу разъедает стыд за то, что она сделала, за предательство и за то, что когда-то разделила идеи Люция. И от этого ей хочется спрятаться, найти самый забытый уголок мира, чтобы её оставило в покое прошлое, но видимо, даже здесь ей суждено быть найденной и предстать перед прошлым. И она ищет возможность примириться с тем, что было, найти искупление и возможность прощения. Но с другой стороны, её душа не желает встречать это «прошлое», не хочет никого видеть и тем более разговаривать. Лицо Аквилы сделалось бесконечно-печальным и грузным при виде, как к ней приближается друг из прошлого, которое она желает изгнать из жизни своей.

– Где я тебя только не искал? – Азариэль встретился взглядом с девушкой; небесно-голубые глаза встретились с очами излитыми нефритом. – Мы так и не поговорили, Аквила. – Каждое слово исходит с дрожью и диким волнением, трясущим Азариэля, несмотря на пиво и вино, которыми он отогнал страх, как ему казалось. – Я искал тебя в Коловии и Нибенеи, где изумруд разливается по лугам, я искал тебя на Вварденфелле, искал тебя у Морнхолда, я искал тебя в городских пересудах и деревенских байках, я искал тебя у одного данмерского учёного-шельмеца и у короля без владения, искал тебя на юге Скайрима, где снег венчает вершины и низины.