– Да, за тех, кто в вечном покое, – Азариэль поднёс кружку к чарке хаммерфелльца и, не чокаясь, понёс её к губам, испив вина.

Они оба кратко кивнули и редгард, поднявшись, ушёл из таверны, оставив для Азариэля лишь вопрос смысла. Многое пройдя, встаёт единственный вопрос – чем можно заняться, какой новый стимул и мотиватор к жизни будет вести его? Снова уйти в служение, в это смысл жизни? Но служить кому, ибо служение служению рознь и Азариэль это понимает.

Сребролюбцы служат деньгам, называя это выгодой, Люций и культисты отдали свои души в лапы тёмных сил, облекая это в «свободу», за которой на самом деле стоял зов плоти и поражённой тьмой души. Перебирая воспоминания и жизненный опыт, рыцарь прошлого находит ответ, рождённый его соприкосновением с идеалами Ордена, которые подобно лампадке, в тёмной буре – поддерживали в нём неугасимый свет добра, когда даже на душу надвигалась страшная тьма, и дух был готов сломиться. И этот свет возвращал его на путь истинный, зов добра и всего хорошего всегда вопил в нём, когда свершалась несправедливость или он её вершил. На миг в уме родилась мысль, что в служении всему хорошему, поддержка этого и распространение и есть истинный смысл, который может его спасти?

Дверь постоялого двора со скрипом отворилась и в него, нерасторопно зашёл до ужаса знакомый старик. На нём серый, потёртый балахон, спускавшийся и едва волочившийся до пола, такие же потрепанные бесцветные старые сапоги. В руках у него был интересный деревянный посох, который отлично исполнял роль имитируемой опоры. Его лицо выдавало уже зрелость: длинная серая борода, такие же серые волосы и слегка морщинистое лицо на котором отчётливо виднеется татуировка дракона.

Старик окинул взглядом постоялый двор и остановил его на угловом столе. Он подошёл к трактирщику и попросил кружку эля. Взяв её, он кинул пару монет и направился к угловому столику.

– Вы, я надеюсь не против, если я присяду, – вежливо вопросил неизвестный старик, пару раз махнув рукой, разгоняя запах перегара, ореолом стоящий вокруг Азариэля.

– Конечно, садись, – небрежно ответил эльф, поморщившись от боли, и столь же угрюмо добавил. – Я твою настойку больше пить не буду.

– О как, – с наигранным удивлением начал собеседник. – Ты меня знаешь?

– А как не знать? Сначала Орден, потом тот старый трактир, затем в тюрьме Имперского Города, ну а в последний раз у Хай Рока, при взятии последнего культа, – и с упрёком в голосе продолжил. – И что же на этот раз тебе нужно, мил человек, неизвестно откуда?

– Да, ты прав, – резко и без интриги ответил старик. – Тогда был я. И скрывать уже больше нечего.