И самым первом гордо шагая по городу шествовал Лорд–Магистрариус, прозванный гегемоном революции. Его гордая походка, идеальная и гордая осанка, красивое пальто и никому не видное лицо скрывали смятение, что сейчас бушевало в душе великого мятежника. Он уже определился, каков будет исход и что всем закончится, но он не способен это был принять. Сегодня, в этот славный день рухнула его самая великая мечта. Издавна он жил этой мечтой, лелеял её всю свою жизнь. Он сгорал от своего, как ему казалось праведного, желания сделать Рейх свободным. Лорд–Магистрариус был по–детски рад, когда узнал, что он не единственный, кто так же думал. Что не он единственный, кто желает свободы для людей. И его радость увеличилась во сто крат, когда он узнал, что ему желают помочь соседи из–за стены. Но его разочарование было столь великим и грандиозным, что все его мечты рассыпались в одночасье, без возможности на их исполнение. Он был в шоке от жадности представителей соседней Республики. И ещё больше впал в шоковое состояние, когда увидел не новенькие танки, а разваливающиеся груды металла давно минувшей эпохи. Жадность «друзей» из–за стены нанесла мощный удар по мечте гегемона революции.

Он чаял идеи свободы, но осознал, что свобода это ложь. Что дай её людям, и они себя развратят настолько, что станут рабами своей похоти и попрут эту самую свободу. Вся свобода оказалась для гегемона революции всего лишь несбыточной мечтой.

И это осознание нанесло решающий и сокрушающий удар по мечте Лорд–Магистрариуса, заставив её рассыпаться в прах.

Всё, что он делал ради свободы, оказалось просто напрасным. Мятеж в Иберии, поддержка Аристократов в Венеции, закрытие глаз на распространяющуюся ересь в Великой Пустоши, финансирование «Марсельской Диархической Меритократии», которая только зрела и готовилась проявить своё лицо, и вся его деятельность по тотальной поддержке, как он считал «истинной свободы», оказалось не более чем прахом. Вся его грандиозная цепочка от мелкого саботажа, до компаний по остановке целых предприятий оказались не во имя свободы. Он, подобно грандиозному комбинатору судеб и великому кукловоду, сбрасывал свою вину на других, обвиняя их перед Канцлером в предательстве, и просто убирал их со своего пути к свободе. Но всё, что он делал, было не ради неё.

И теперь он понял и прозрел. Сторонник свободы узрел, что истина совершенно в ином. Гегемон революции познал через своё разочарование, что истина в первом канцлере. Он понял, что система, построенная первым, великим правителем Рейха была настолько идеальной, что могла просуществовать более тысячи лет. Она, во имя стабильности выжигала сепаратистов и мятежников, ибо только единое государство нерушимо и не падёт под сокрушительными ветрами перемен. А управление всей Империей одним человеком служило для того, что бы множественные органы власти не противоречили друг с другом, а гармонично работали, ведомые словом своего государственного пастыря, ибо только когда вся страна идёт за одним, она в единстве своего пути и будет процветать. Эта система, дабы люди в ней не смотрели друг на друга как на врагов, вырезала всякое отступничество и любую ересь, ибо только народ, думающий как один непобедим. Всё это консервативное устройство, пускай и запрещало использование совершенных технологий в некоторых областях труда и жизни, и сжигала представителей свободных нравов, но она удерживала страну от падения во мраке похоти, лени и развращённости, ибо только когда страна едина в своих идеалах и нравах простоит больше чем сотню лет. Она будет вечна.