– Мне никогда не достичь ваших высот. Не стать таким же удивительным человеком, как Альфред, или ты, или Блюм...

– Ты и не должна это делать! Тебе не нужно достигать чьих-то высот или быть как кто-то. Себя найди – вот и вся удивительность.

Лес делал своё дело. Постепенно что-то менялось внутри них. Слова ЭрДжея вселили надежду в сердце Мяты, да и сам Изобретатель чувствовал небывалый прилив сил, вдохновляя её.

– А как ваша с братом жизнь складывалась? Чем вы занимались?

– Пытались выжить, – коротко ответила Мята.

– Как-то не весело. Что всё так плохо было?

– Нет, всё было… ну знаешь, странно, что ли. Я всегда была рядом с братом, и для меня это было нормально, но к нам из-за этого относились ужасно. Потти слабее меня, чаще болеет, устаёт быстрее, поэтому я всегда принимала удар на себя… Ну, в общем, это и вся история – нас обижали, мы отбивались. В основном я...

Потти постоянно извинялся за то, что слабее и за то, что у меня из-за него столько проблем, а я не понимала, за что он просит прощение. Он ведь мой брат. Почему мы должны были проходить через всё это? Только потому, что выбрали другой способ выживания? Горожане, по сути, тоже все жили кучами, просто постоянно бегали от одной шайки к другой – вот и вся разница. И этого было достаточно, чтобы издеваться над нами, но мне было плевать, если честно. Я люблю своего брата и никогда не откажусь от него.

– Вау! А говоришь, нет интересной истории.

– Что тут интересного?

– Ты наверно единственная во всём мегаполисе, даже нет, во всём мире, кто произнёс слово «люблю». Да кто у нас скажет такое другому человеку?

– Я не боюсь этих слов.

Изобретатель покосился на Мяту:

– Ты сильнее, чем кажешься.

Щёки Мяты покраснели. Это что, комплимент от ЭрДжея?

– Тебе нужно набраться смелости и начать жить в своём доме, как Ал. А там глядишь и ещё что-то революционное сделаешь.

– Семья?

– Ну да, почему бы и нет.

– Это так тяжело…

– Так тебя трудности пугают?