– Ты так и не назвал себя, это невежливо, – обратился к нему Мирас.

– Меня зовут ЭрДжей1-25-67-9, – холодно ответил тот. – А чем здесь так воняет?

– ЭрДжей, просто ЭрДжей! – быстро вмешалась Мята. – Цифры это его причуда, извини за это… – в отличие от ЭрДжея, ей очень понравился этот человек и она боялась его обидеть.

– Хорошо, буду звать тебя ЭрДжей, а насчёт запаха – это аромат тлеющих трав. Они служат, прежде всего, для успокоения. Рисование на теле сопряжено с болью.

– А мне нравится запах, – еле слышно сказала Мята. И улыбнувшись, добавила: – но от них очень хочется спать.

– Это не только из-за трав, это ещё потому, что вы устали с дороги. Не волнуйтесь, здесь вы можете отдохнуть и телом и душей, но прежде, чем впустить вас дальше, я попрошу вас разуться – в моём доме ходят босиком. Вещи тоже оставьте здесь, – сказав это, Мирас развернулся и пошел по узкому не освещённому коридору, и свернул в другую комнату, в которой ещё не были зажжены свечи.

Когда Мирас уходил, их взгляды с Блюмом снова пересеклись. Фантаст не сводил с него глаз до тех пор, пока тот не скрылся в другой комнате.

Ребята быстро сняли обувь и принялись рассматривать этот чудно́й дом, который по своей странности спокойно обходил все дома отшельников.

Сразу с прихожей можно было попасть в мастерскую Мираса, но там не горели свечи, а света из прихожей не хватало, чтобы рассмотреть её, как следует. Прихожая плавно переходила в узкий коридор, по обе стороны от которого находились комнаты, но они были закрыты. Открытой была только самая дальняя комната, в которую только что и зашел Мирас.

Они не решались пойти за ним, поэтому всё, что оставалось – изумляться богатствам прихожей. В углу стоял ветхий шкаф, полностью забитый книгами. На стенах висело множество рисунков, и содержание некоторых оставалось полнейшей загадкой.

Странные символы, ритуалы из других эпох, астрономические карты, изображения людей, пирамиды, руины древних городов, созвездия, солнечная система, объёмные геометрические фигуры – всё это было изображено с величайшим мастерством, и даже незначительные наброски выглядели как произведения искусства. Но чтобы детально рассмотреть каждый рисунок, ребятам не хватило бы и целого дня, – так много их здесь было.

Одни рисунки висели поверх других, перекрывая те, что висели позади. ЭрДжей бегло обвёл их взглядом, но живописью он никогда особо не интересовался, поэтому не стал задерживать ни них внимание. Он подошел к книжному шкафу и принялся читать названия на корешках. Многие книги лежали горизонтально, поверх стоящих, поэтому приходилось наклонять голову.