ЭрДжей взял посмертную записку, сложил её в четыре раза и положил в дневник Рэймонда, который спрятал обратно в рюкзак. Затем он бережно завязал бантик на папке и бросил её в костёр.

– Ты с ума сошел?! ЭрДжей, она же сгорит!

Мята бросилась к костру, но Ал остановил её.

– Ты же сам говорил, что это последняя надежда мира! Как восстановить всё без них?

– Я не знаю, Перчик. Пока не знаю. Но этим путём мы уже пошли и вот к чему он привёл. Я пойду своим собственным и посмотрю, что из этого выйдет. Как писал один великий учёный прошлого, глупо повторять одно и то же действие и надеяться на другой результат.

Мята смотрела на него круглыми глазами, готовая в любой момент доставать папку из огня, но ЭрДжей сидел расслабленно и не собирался ничего предпринимать.

– Не смотри так, Перчик. Я – Изобретатель, человек, который не оборачивается, покидая свой дом. Считай, что я ничего не находил. Блюм прав, если даже тогда, в том развитом мире люди совершили такое зло, то сейчас эти разработки куда опаснее. Мир не стабилен. Мира нет вообще! Есть отдельные островки с оставшейся жизнью. Они разобщены и растеряны, связи между ними не осталось. Сначала нужно напомнить всем, что значит быть человеком. Я должен наглядно показать, на какие высоты способна мысль и талант. Это мой первостепенный долг, как учёного и как человека. Я найду способ, как вернуть людям свет, но я должен сделать это по-своему…

Мята продолжала смотреть, как сгорает папка. Обложка расплавилась и даже, если бы она сейчас её достала, бумага внутри всё равно уже была испорчена.

– Перчик, я ещё кое-что понял… – Мята оторвала взгляд от сгорающей папки и с тревогой посмотрела ЭрДжея. – Почему нас бросают. – Теперь все уставились на ЭрДжея. – Когда мы с тобой упали в туннель в лесу, там были надписи. Что-то подобное я видел и у нас в мегаполисе, в Нижнем городе. Раньше я сильно не задумывался, что это такое, а сейчас кажется, понял. Эти надписи оставили выжившие после той катастрофы, обречённые на медленную и мучительную смерть от неизвестного им недуга, который поражал без какой-либо причины. Мне кажется те, кто чувствовали первые «симптомы», старались изолировать себя, оставляя детей, в надежде, что те не заразятся от них. Одни уходили в Нижний, другие рыли себе туннели. Они бросали детей, чтобы спасти их, ведь думали, что заражены чем-то…

– А нас тогда…зачем?

– Согласно дневнику Рэймонда, эти процессы должны были происходить постепенно, и видимо продолжались очень долго. Кто знает сколько, может даже сотни лет! Я думаю, это наставление передавалось из поколения в поколение, как догма, и сейчас все просто слепо следуют учению старших, совершенно забыв об истинных причинах того обычая, а нам просто… не повезло.