После потери своего вожака, стражи были растеряны, а те, кто находились тогда на крыше и вовсе позабыли все события того дня. Им нужен был новый идейный лидер и им стал Диффер – один из семерки Последователей. Тот самый, который когда-то спас Блюма. Далеко не все Последователи захотели продолжать это дело, но те, кто остались, сумели навести порядок. Да и далеко не все стражи остались на посту. Узнав правду о силе своего предводителя, о том, что это был обман, многие были разочарованы настолько, что решили больше не продолжать службу, даже под новым началом. Но в помощь новым стражам, пришли ребята из Парка, интересовавшиеся законом и правом. Много лет мы писали свод законов, но ещё больше времени потребовалось на его внедрение. Особенно сложно было иметь дело с такими ребятами, как изгои, которые даже после пропажи Стража были переполнены ненавистью. Но время и упорная работа способны сломать любые преграды.

Пожалуй, самой большой проблемой тех лет было непонимание. Долгие годы ушли только на поиски тех, кто хотел перемен и был готов работать для их достижения. Можно сказать, что половину своей жизни я искал соратников. Об электричестве, электростанции, энергетике речь вообще не шла! Я вёл долгую внутреннюю борьбу с собственным эго, которое хотело свершений, величия и славы. Я хотел войти в историю с разбега и стремительно. Но как сказал мне один мудрый человек, если хочешь идти быстро – иди один, но если хочешь уйти далеко – иди с кем-то… Так и прошла чуть ли не половина моей жизни, пока я путешествовал по материку, находя там разобщённые остатки жизни, и пытался убедить каждого, что нам нужно сплотиться вокруг общей цели. В каждом новом месте я встречал сопротивление, но и обязательно находил единомышленников. Их было катастрофически мало, но я даже не думал сомневаться в правильности выбранного пути. Ну и конечно, с самого начала я был не один.

Альфред позаботился о том, чтобы я не переживал о восстановлении медицины, и, конечно же, его верная супруга Перчик всегда была рядом с ним и помогала в этом нелёгком деле. Ох, простите, Мята. И кто бы мог подумать, что она выучит те проклятые равнины с двумя переменными…

Но между нами говоря, Мятой я её назвал всего трижды. Первый, когда приехал к ним в гости по случаю рождения их первого сына Блюма, названного в честь нашего солнечного друга, второй, когда мне досталось от неё из-за того, что я назвал ее Помидорчиком, и вот собственно третий здесь.

Перчик… Она много работала с Альфредом на благо медицины, но делала она это по большей части ради любимого мужа. Она нашла своё место, как и поклялась тогда в Трактире. Её призванием стала работа в школе. До чего же я был удивлён. Учительница! Она обучала детей разным дисциплинам и нужно сказать справлялась с этим прекрасно. Её сильный характер и жесткая рука без проблем наводили дисциплину в классе. Все её ученики с уважением относились к ней и некоторые признавались, что даже немного побаивались… И я их понимаю.